– Следите за тем, куда ступаете, – предупредила Эовин, когда Торстан, ругаясь, обо что-то споткнулся.
– Вы ориентируетесь здесь? – спросил Харад, когда они свернули в боковой проход.
– Нет. Но полагаю, если мы будем двигаться к центру, то вскоре достигнем главного канала, который соединяется с рекой. Он должен вывести нас из города.
– Как вы думаете, они последуют за нами сюда? – подал голос Торстан.
– Это вряд ли, – ответил Харад, прежде чем Эовин успела что-то сказать. – Вряд ли стража сунется в эти каналы. Это царство преступников Ксинды.
Эовин резко остановилась.
– Почему вы меня не предупредили?
– Я полагал, вы знаете. – В тоне Харада явно звучало удивление.
– Откуда же мне было это знать? Да я в этом городе всего два месяца и под землю за все это время ни разу не спустилась. – Эовин поморщилась и помахала рукой перед носом. – А эта вонь… уж точно не мой любимый аромат.
Харад тихо усмехнулся, затем послышался шорох, и неожиданно в ее руке что-то оказалось.
– Вот… – Это был платок. – Можете зажать им нос.
Первым побуждением Эовин было начать спорить. С другой стороны, он поступил так из добрых побуждений.
– Благодарю.
Поднеся ткань к лицу, она невольно вдохнула запах владельца платка. Его тепло, его сила, приправленная легкой ноткой мужского пота. Эовин неловко закашлялась. Но если сейчас вернуть вещицу обратно Хараду, она выставит себя на посмешище. Поэтому охотница как ни в чем не бывало закрыла платком нос и рот, стараясь не обращать внимания на волнение, которое поднималось в груди. Последним мужчиной, который заботился об Эовин, был ее отец.
– Так почему бы вам наконец-то не рассказать мне, что происходит здесь на самом деле? – проговорила она в надежде скрыть свое смятение.
– Да тут нечего рассказывать.
Отчетливо видя, как Харад пытается бороться с собой, Эовин остановилась и повернулась к нему.
– Я поклялась своей честью и своей богиней, что доставлю вас в Беллентор. Но сделать это смогу, только если буду знать, что в конце концов происходит.
Харад продолжал угрюмо молчать, глядя на нее исподлобья.
– Все хорошо. – На его плечо легла рука Торстана. – Видите ли, дело тут вот в чем… – Харад предостерегающе кашлянул, но Торстан проигнорировал его. – Как вы, наверное, догадались, я из очень влиятельной и уважаемой семьи. Фактически мы входим в ближайшее окружение королевской семьи.
Харад медленно и облегченно выдохнул. Судя по всему, не за этот секрет он так переживал.
– В Ксинде я инкогнито, – продолжил Торстан. – И хотел бы, чтобы так и оставалось. Полагаю, вы понимаете, что у моих родных немало недругов.
Это объясняло многое, но далеко не все.
– Но ведь вы находитесь в Ксинде уже много лет. Почему преследования начались именно сейчас?
– Наверное, случайно попали под горячую руку, вот и все, – отмахнулся Торстан.
– Я не верю в такие совпадения, – возразила Эовин и снова зашагала вперед. Она старалась говорить тихо, чтобы их беседу в гулких туннелях никто случайно не услышал. – Стражников заранее предупредили о нас. Мы попались им не случайно.
– Так вы считаете, их целью изначально был Торстан? – встревожился Харад.
Эовин пожала плечами. Она пока знала очень мало и не могла сделать определенный вывод.
– Кому известно о том, что он здесь?
– Никому! – возразил Харад. – Кроме разве что его матери, но даже она не в курсе всех подробностей. Не знает ни имени, под которым он здесь, ни его здешнего адреса.
Эовин сузила глаза. Это звучало слишком даже для нее. Прямо паранойя какая-то.
– Почему?
– Письма могут легко перехватить. Мы не хотели рисковать.
– Тогда как же вы общаетесь? – Эовин помнила, что мать Торстана попросила сына приехать домой.
– Что ж… вы ведь знаете, как Ксинда поддерживает связь с большими городами?
– Да, конечно.
Квессам, как и другие города и веси, нашел очень эффективный, хотя и довольно жестокий способ решить проблему связи. Им удалось приручить гарпий, обитающих в горах Тяньч, чтобы те доставляли почту в заранее отведенные места. Насколько знала Эовин, почту разносили только самки, которые откладывали яйца, поскольку они очень хотели поскорее добраться до своих птенцов. Самки-почтальоны должны были приносить потомство каждые три года, а птенцов затем разделяли, часть оставалась в Квессаме, часть перевозили в один из пунктов назначения.
– И она вам отвечает так же?
– Нет. В самых крайних случаях я получаю это. – С этими словами он вытащил из кармана серебряный диск, по размеру чуть меньше, чем ладонь Эовин. На лицевой стороне был выбит странный символ.