Дневник мистера Уоллеса проливает свет на двадцатилетнюю тайну
Тело Мамонтова болело и ныло, но он даже сапог не снял с горящих и натертых ног, — он тотчас же, едва успев войти к себе в палатку, тяжело уселся за письменный стол и нервно придвинул поближе к себе походную лампу.
Специальные щипцы для вскрытия консервов легко обрезали края алюминиевого ящика, и на стол вывалилась довольно толстая записная книжка, размерами немного меньше обыкновенной тетради, мелко исписанная четким, холодно-разборчивым почерком делового человека.
За полотняной стенкой палатки мерно прохаживался часовой, выставленный для охраны лагеря от нападения диких зверей, изредка нарушавший затушенное молчание ночи быстрыми и редкими ударами в гонг, отпугивающими хищного адьяга, иногда чересчур близко подкрадывавшегося к лагерю, привлеченного светом горящих всю ночь вокруг стоянки экспедиции костров.
Книжка прекрасно сохранилась. Ни одна строка не стерлась, не побледнела ни одна страничка.
На самой первой странице, наверху, в качестве заглавия стояла фраза, выведенная довольно замысловатыми буквами:
«Дневник Стефана Уоллеса»
Под ней следовала черта, а несколько ниже была наклеена вырезка из лондонской газеты «Times» за № 402.844, от четвертого октября 1905 года.
402.844.
МАЛАККА 4.X.1905 г. (Собств. корр.) Сюда доставлены капитаном португальского китобойного судна «Донна Клара», мистером Альфредом Путани, сведения об ужасной катастрофе, разыгравшейся на острове Суматра, в зоне голландских владений, участниками которой явились известный голландский миллионер Ян ван ден Вайден и молодая восемнадцатилетняя дочь его — леди Лилиан ван ден Вайден. Мы не обладаем еще всеми подробностями этого кошмарного случая и пока он нам рисуется в следующем виде:
В конце прошлого месяца сэр ван ден Вайден, с дочерью и группой сопровождавших его туземцев, заблудился при переходе лесистых отрогов Пазамана (гора Офир) и Малинтанга, находящихся, по отношению к знаменитой огнедышащей горе Долок Симанабели, значительно западнее и ближе к центру острова. Вскоре все они попали к диким племенам лесных жителей, причем, как значится в протоколе голландского чиновника, выезжавшего на место происшествия, все туземцы оказались убитыми; искаженные предсмертной судорогой лица их свидетельствовали, что они убиты отравленными стрелами сарабакана — оружием лесных жителей, имеющим вид трубки, из которой ртом выдувается маленькая отравленная стрела, летящая на значительное расстояние. Леди Лилиан куда-то бесследно исчезла, словно провалившись сквозь землю, почти на глазах обезумевшего от ужаса отца, каким-то чудом оставшегося в живых. Несчастный джентльмен получил лишь сильный удар в голову, как сам показал на следствии и, спустя двое суток полного беспамятства, почти совершенно лишенный сознания, был благополучно вынесен лошадью из дебрей непроходимого леса к берегам реки Мазанг.
Предпринятые голландским правительством поиски ни к чему не привели, и леди Лилиан найдена не была. Труп ее лошади обнаружен неподалеку от места катастрофы. Все убитые туземцы оказались, по опознании их трупов, опытными проводниками из местностей, окружающих форт Кок. Считаем своим долгом здесь же поместить объявление несчастного отца, готового на любые жертвы ради отыскания своей единственной дочери:
20.000.000 золотых гульденов тому, кто найдет леди Лилиан ван ден Вайден.
10.000.000 золотых гульденов тому; кто хотя бы укажет место ее пребывания или найдет ее труп.
Деньги — телеграфным распоряжением — уже переведены на особый счет в Королевский Амстердамский банк, за № А 42/882.
Все справки, могущие хоть немного пролить свет на это дело, бесплатно выдаются в канцелярии его высокопревосходительства господина генерал-губернатора нидерландских колоний, в г. Батавии, в течение всего дня, дежурным чиновником.
Горячо надеемся, что энергичные поиски пропавшей девушки, которые должны будут неминуемо последовать вслед за этим объявлением, вернут убитому горем отцу его единственную дочь.
Наискось по всей странице стояла пометка мистера Уоллеса, сделанная красным карандашом:
«Два дня пробыть в бессознательном состоянии в седле — невозможно. Ст. У.».
Со второй страницы начиналось как бы своего рода предисловие ко всему дневнику. Даже слово «предисловие» было написано мистером Уоллесом, но потом тщательно зачеркнуто.