Необходимо сказать несколько слов и о вышедшей в 1914 году монографии «Соборы древней Церкви эпохи первых трех веков» А. И. Покровского, который впоследствии стал одним из самых активных участников работы епархиального отдела Предсоборного совета и соборного отдела Об епархиальном управлении. Важно отметить тезис автора о том, что маленькие «частные соборики, на которых объединялась in corpore одна только местная церковь во главе со своим епископом» повсеместно существовали в Церкви издревле[330]. На них, писал Покровский, местной общиной «решались все важнейшие дела под верховным руководством местного епископа и при главнейшем участии пресвитерского совета»[331]. Мнение Покровского о значении клира и народа на таких «со бориках» можно вывести по аналогии со значением, придаваемым клиру и мирян в епископских соборах. А именно, клир и народ митрополичьего города, в котором собирается собор епископов, составляли, по мнению Покровского,
как бы низший, основной соборный пласт, его фундамент и опору, где sententiae episcoporum проходили чрез consensus cleri etplebes и получали общецерковное, канонически-обязательное признание[332].
Таким образом, стремления некоторых церковных кругов к широкому и даже преобладающему значению клира и мирян в епархиальной жизни получали некоторую опору в исследованиях о церковном строе первых трех веков. Впрочем, наиболее радикальные из указанных нами выше мнений шли в этом отношении намного дальше тех явлений древнецерковной жизни, существование которых доказывали или стремились доказать упомянутые ученые.
§ 2. Проблемы в отношениях между епископом и его паствой – клиром и мирянами
Приведенная выше точка зрения иеромонаха Иннокентия (Орлова) нуждается в определенном уточнении: радикализация стремлений к участию клира и мирян в церковном управлении, несомненно, питалась не только модными политическими течениями, переносимыми в ограду Церкви, но и определенными нестроениями в самой Церкви, в том числе и в епархиальном управлении. Ранее мы видели, что один из вопросов, поставленных в начальном периоде подготовки Собора, касался существовавшей между архиереями и паствой (клиром и мирянами) дистанции, выражавшей себя в отсутствии живых (прямых) связей, в бюрократизме и формализме сношений, в незнании епископом реалий жизни клира и паствы. Этот вопрос, естественно, получил развитие и в дальнейшей предсоборной подготовке, причем – во многих выступлениях – развитие довольно резкое: ставился вопрос о деспотизме епископской власти.
Так, в мае 1906 года автор статьи в «Церковном вестнике» на основании многих примеров утверждал, что «архиереи не только не доступны, но иногда и пренебрежительны, высокомерны и даже презрительны в отношении к низшему духовенству»[333], и именно поэтому, считал он, произошла радикализация суждений об архиерейской власти:
Не чувство протеста против епископской власти говорит в иереях последнее время в их суждениях об архиереях. У них проснулось чувство человеческого достоинства[334].
Годом раньше об этомже писала группа московских священников: