Диллон вывалил содержимое чемодана на кровать в комнате своей захудалой гостиницы, потом снял с себя одежду. Прежде всего он надел джинсы, старые спортивные ботинки и толстый джемпер. Потом натянул парик. Сев перед зеркалом небольшого туалетного столика, он стал расчесывать седые волосы так, чтобы они приобрели неряшливый и запущенный вид. Он повязал на голову шаль и посмотрелся в зеркало, потом натянул юбку, которая доходила ему до щиколоток. Довершил дело старый плащ, который был слишком длинным для него.
Диллон встал перед гардеробом и оглядел себя в зеркале целиком. Закрыв глаза, он вошел в образ персонажа, и, когда он их открыл снова, это уже не был больше Диллон. На него из зеркала глядела дряхлая, разбитая горем нищенка.
Ему почти не понадобился грим, только тон, чтобы придать лицу болезненный вид, да мазок ярко-красной губной помады. Вся его внешность стала ужасно грубой, но он именно этого и добивался. Он достал из портфеля полбутылки виски, налил немного в сложенные чашечкой ладони, похлопал себя ими по лицу, потом плеснул виски на плащ. Диллон положил в пластиковую сумку кольт, пару газет и бутылку виски. Теперь он был готов.
Бросив последний взгляд на эту странную, кошмарную старуху в зеркале, он прошептал:
– На выход, – и двинулся к двери.
Все было спокойно, когда он спустился по задней лестнице и вышел во дворик. Он осторожно закрыл за собой дверь и направился к калитке, которая вела на улочку. Когда он дошел до нее, дверь гостиницы отворилась и грубый голос крикнул:
– Эй, ты что там делаешь?
Диллон повернулся и увидел повара в грязном белом фартуке, который совал в мусорный бак картонную коробку.
– Катись ты… – пробормотал Диллон.
– Пошла, пошла. Вали отсюда, ты, старая тряпичница, – заорал он.
Диллон закрыл за собой калитку.
– Десять из десяти, Син, – сказал он тихо и вышел на улочку.
Он повернул на Фолз-Роуд и пошел, пошатываясь, по тротуару. Вел он себя так странно, что люди уступали ему дорогу, чтобы не столкнуться с ним.
Около часа дня Броснан и Мэри Таннер сидели в баре «Европы» и собирались обедать. К ним подошел швейцар.
– Господин Броснан?
– Совершенно верно.
– Ваше такси пришло, сэр.
– Такси? – удивилась Мэри. – Но мы его не заказывали.
– Заказывали, – перебил ее Броснан.
Он помог ей надеть пальто, и они пошли за ним через холл вниз, к центральному входу, к такси, стоявшему у тротуара. Броснан дал привратнику фунт стерлингов, и они сели в машину. Водитель был в твидовой кепке и старом плаще. Мэри Таннер опустила стекло.
– Полагаю, вы знаете, куда мы едем? – спросила она.
– О, разумеется, знаю, моя дорогая. – Лиам Девлин улыбнулся ей через плечо. Он включил зажигание, и машина тронулась.
Часы только что пробили половину второго, когда Девлин повернул такси на Канал-стрит.
– Это в конце улицы, – сказал он. – Мы оставим машину во дворе.
Они вышли, вернулись на улицу и подошли к подъезду.
– Ведите себя спокойно, за нами наблюдают, везде камеры, – предупредил Девлин и потянулся к кнопке звонка у массивной, обитой железом двери.
– Не очень-то похоже на дом, – заметила Мэри.
– С таким прошлым, как у него, Томми Мак-Гиру нужна крепость, а не уютный дом-особняк в каком-нибудь красивом поместье. – Девлин повернулся к Броснану. – У тебя есть оружие, сынок?
– Нет, – ответил Броснан. – Но у нее есть. Полагаю, что и у тебя оно тоже есть?
– Назови это врожденной осторожностью или дрянной благоприобретенной привычкой.
– Это ты, Девлин? – прозвучал голос из микрофона над дверью.
– А кто же еще, ты, глупый педрила? Со мной Мартин Броснан и его приятельница, леди. Мы замерзаем, так что открывай дверь.
– Вы слишком рано. Мы договорились на два часа. Они услышали шаги за дверью; она открылась, и на пороге показался высокий, бледный как мертвец человек лет шестидесяти пяти. На нем был толстый пуловер и мешковатые джинсы, в руках он держал автомат стерлинг.
Девлин протиснулся мимо него и пошел внутрь дома.
– Что ты собираешься делать с этой штукой? Начать новую войну? – спросил он.
Мак-Гир закрыл дверь и задвинул засов.
– Только если меня вынудят. – Он подозрительно оглядел их. – Мартин? – Он протянул руку. – Прошло так много времени. Что до тебя, старый ублюдок, – обратился он к Девлину, – что бы ни держало тебя на этом свете, пора тебе отваливать. Мир станет намного чище. – Он окинул взглядом Мэри. – А вы кто, леди?
– Друг, – сказал ему Девлин. – Так что давай прекращай допрос.
– Ладно, идите сюда.
Склад внутри был совершенно пуст. Только у одной стены стоял фургон. Стальная лестница вела на площадку, находившуюся высоко под крышей – там когда-то были кабинеты со стеклянными стенами. Мак-Гир шел впереди. Он свернул в первую кабину на площадке. Там стояли стол, скамья и новейшее телевизионное оборудование. Один экран показывал то, что происходит на улице, другой – у входа. Он положил автомат на стол.
– Ты здесь живешь? – спросил Девлин.
– Наверху. Я превратил бывшую кладовку в квартиру. Теперь выкладывай, Девлин. Чего ты хочешь? Ты упоминал Сина Диллона.
– Он снова на свободе, – сказал Броснан.
– Я думал, что он сдох! Хочу сказать, это было так давно.
Мак-Гир закурил сигарету.
– В любом случае, какое отношение это имеет ко мне?
– Он пытался убрать Мартина в Париже. Вместо него убил его подружку.
– Боже мой, – произнес Мак-Гир.
– Теперь он на свободе, в Лондоне, и я хочу достать его, – подал голос Броснан.
Мак-Гир еще раз посмотрел на Мэри.
– А какое отношение к этому имеет она?
– Я капитан британской армии, – сказала она резко. – Моя фамилия Таннер.
– Черт, Девлин, кого ты привел? – закричал Мак-Гир.
– Все в порядке, – успокоил его Девлин. – Она не собирается арестовывать тебя, хотя, если станет известно, что Томми Мак-Гир все еще жив, он может получить свои двадцать пять лет.
– Ты ублюдок! – возмутился Мак-Гир.
– Будь благоразумен, – спокойно сказал Девлин. – Просто ответь на несколько вопросов и можешь оставаться Джорджем Келли.
Мак-Гир поднял руку, как бы защищаясь, и сказал:
– Ладно. Я понял. Что вы хотите знать?
– Тысяча девятьсот восемьдесят первый. Серия взрывов в Лондоне, – обратился к нему Броснан. – Ты был командиром Диллона.
Мак-Гир взглянул на Мэри:
– Да, это так.
– Мы знаем, что у Диллона могут сейчас возникнуть проблемы с оружием и взрывчаткой, господин Мак-Гир, – сказала Мэри. – Нам дали понять, что он предпочитает в подобных ситуациях обращаться к уголовникам. Так ли это?
– Да, обычно он действовал именно так, – неохотно ответил Мак-Гир и сел.
– Есть у вас какие-нибудь соображения о том, кого он использовал в Лондоне в восемьдесят первом году? – настаивала Мэри.
Мак-Гир обернулся к ней с затравленным видом:
– Откуда я могу знать? Это мог быть кто угодно. Вмешался Девлин:
– Ты лжешь, ублюдок, ты что-то знаешь. Я чувствую это.
Девлин вытащил из кармана плаща старый люгер и приставил дуло к переносице Мак-Гира:
– Быстро! Говори, или я… Мак-Гир отпихнул пистолет в сторону.
– Хорошо, Девлин, твоя взяла. – Он закурил. – Он имел дело в Лондоне с человеком по имени Джек Харвей, большой человек, настоящий гангстер.
– Видишь. Не так уж это трудно, правда? – усмехнулся Девлин.
Раздался громкий стук в дверь. Они взглянули ни экран и увидели старую нищенку на ступеньках. Ее ГОЛОС был хорошо слышен в переговорном устройстве:
– Вы хороший человек, господин Келли. Не могли бы вы подать бедной женщине гинею?
– Исчезни, ты, старая кошелка, – сказал ей Мак-Гир через микрофон.
– О Боже, господин Келли. Я умру здесь у вас на ступеньках, сейчас так холодно! И вам будет стыдно перед всем светом!
Мак-Гир поднялся: