Диллон обернулся и увидел, что Фахи стоит в дверях с обрезом в руке.
– Это не устраивает меня, Син. – Фахи взвел курки.
– Данни, друг, – Диллон развел руками. – Не делай этого.
– Мы летим с тобой, Син, и поставим на этом точку.
– Твои деньги, ты о них беспокоишься, Данни? Разве я не сказал тебе, что человек, на которого я работаю, может устроить выплату в любом месте?
Фахи охватила дрожь, обрез ходуном ходил в его руке.
– Нет, это не деньги. – Он замялся. – Я боюсь, Син. Боже, когда я увидел все это по телевизору! Если меня схватят, я проведу всю оставшуюся жизнь в тюрьме. Я слишком стар, Син.
– Тогда скажи, почему ты пошел со мной на дело?
– Хотел бы я сам знать почему. Сидел здесь все эти годы, скучал до чертиков. Фургон, мортиры – надо было что-то делать, просто фантазия. А потом появился ты и превратил это в реальность.
– Понимаю, – сказал Диллон. Фахи поднял обрез.
– Поэтому вот что, Син. Если мы не уходим, не уйдешь и ты.
Рука Диллона нащупала сзади рукоятку беретты. Быстрое движение – и он дважды выстрелил в сердце Фахи, который, спотыкаясь, проковылял в прихожую, ударился о стену и сполз на пол.
Анжела закричала, выскочила и упала на колени возле дяди. Потом медленно поднялась, не отрывая глаз от Диллона:
– Вы убили его!
– Он не оставил мне другого выбора.
Она повернулась, схватилась за входную дверь. Диллон двинулся за ней. Она бросилась через двор в один из сараев и исчезла там. Диллон вошел внутрь и встал на пороге, прислушиваясь. Где-то на сеновале послышался шорох, и оттуда посыпалась соломенная труха.
– Анжела, послушай меня. Я возьму тебя с собой.
– Нет, вы этого не сделаете. Вы меня убьете, как дядю Данни. Вы – кровавый убийца, – проговорила она приглушенным голосом.
Он вытянул левую руку и прицелился в сено.
– А чего ты ожидала? Что, по-твоему, все это было, игрушки?
Она не ответила. Диллон поспешил к дому, переступил через тело Фахи, засунул беретту обратно за пояс, взял портфель и вещевой мешок со своей одеждой, вернулся в сарай и положил вещи на сиденье «морриса».
Потом снова повернулся в сторону сарая:
– Поедем со мной, Анжела. Я никогда не причиню тебе зла, клянусь. – В ответ ни слова. – Тогда иди к черту, – сказал он, сел за руль и уехал по дорожке.
Через некоторое время, когда все затихло, Анжела спустилась по лестнице и направилась к дому. Она села около тела дяди, прислонившись к стене. Ее глаза были пусты. Она не пошевелилась, даже когда услышала звук автомобиля, въезжавшего во двор.
XIV
Взлетная полоса на аэродроме в Гримсторпе была покрыта снегом. Ангар закрыт, не видно ни одного самолета. Единственным признаком жизни был дым, выходивший из трубы чугунной печки. Диллон подъехал к старой диспетчерской и остановил машину. Он вылез, взял вещевой мешок и портфель и направился к двери. Когда он вошел, Билл Грант стоял около печки и пил кофе.
– А, вот вы где, старина. Место выглядело всеми покинутым, – сказал Диллон. – Я уже начал беспокоиться.
– Зря, – заявил Грант. На нем был поношенный черный комбинезон и кожаная куртка пилота. Он достал бутылку шотландского виски и налил немного в свой кофе.
Диллон поставил на пол вещевой мешок, но продолжал держать портфель в правой руке.
– Слушай, а это разумно, старина? – спросил он.
– Я никогда не был особенно разумным, старина. – Грант, казалось, насмехается над ним. – Вот поэтому я и оказался в этой дыре.
Он прошел к столу и уселся за него. Диллон заметил на столе карту пролива Ла-Манш, побережья Нормандии, окрестностей Шербура – ту самую, которую они рассматривали в тот первый вечер с Анжелой.
– Послушайте, старина, я действительно хочу, чтобы мы полетели сейчас. Если вас беспокоит оставшаяся часть платы за полет, я могу заплатить наличными. – Он поднял свой портфель. – Уверен, что вы не будете возражать против американских долларов.
– Нет, но я возражаю против того, чтобы меня считали дураком. – Грант показал на карту. – Никакой не Лендз-Энд. Я видел, как вы исследовали эту карту в тот вечер вместе с девкой. Пролив Ла-Манш и французское побережье. Я хочу знать, в какое дело вы пытаетесь меня впутать.
– Вы действительно ведете себя очень глупо, – сказал Диллон.
Грант выдвинул ящик письменного стола и вынул оттуда старый револьвер вебли.
– Ну, это с какой стороны посмотреть…. А теперь поставьте свой портфель па стол и отойдите назад, пока я проверю, что мы тут имеем.
– Конечно, старина, зачем прибегать к насилию. Диллон подошел к столу и поставил на него портфель.
В тот же миг он вытащил беретту, наклонился и выстрелил в Гранта в упор.
Грант свалился назад через стул. Диллон убрал беретту на старое место, сложил карту, взял ее под мышку, поднял свой вещевой мешок и портфель, вышел и стал пробираться по снегу к ангару. Он прошел внутрь через маленькую дверцу, отвинтил запор раздвижной двери ангара и обнаружил стоявшие там два самолета. Диллон выбрал «чессну-конкест» просто потому, что она стояла ближе к выходу. Лестница была спущена из дверцы. Он забросил в самолет вещевой мешок и портфель, поднялся и закрыл за собой дверцу кабины.
Диллон устроился на левом сиденье пилота и стал изучать карту. Приблизительно сто сорок миль до взлетной полосы на Сен-Дени. Если не возникнет проблем со встречным ветром, можно будет долететь за сорок пять минут. Конечно, не зарегистрирован официально план полета. Поэтому он появится на локаторе, как призрак, но это неважно. Если он направится прямо в море над Брайтоном, его потеряют из виду в середине пролива, прежде чем кто-нибудь успеет сообразить, что происходит. Трудно будет подойти к Сен-Дени, но если он подлетит к берегу на высоте не больше двухсот метров, то окажется ниже обзора радара аэропорта Мопертус в Шербуре.
Диллон положил карту на сиденье рядом, чтобы ее видеть, и включил один, а потом и второй мотор. Он вывел самолет из ангара и остановился, чтобы внимательно все осмотреть. Грант сказал правду: топливные баки были полны. Диллон пристегнулся и двинулся к концу взлетной полосы.
Развернувшись против ветра, он двинулся вперед, сразу почувствовав сопротивление снега. Усилил тягу до полной мощности и потянул на себя руль. «Конкест» оторвался от земли и стал набирать высоту. Он пошел на разворот, чтобы лететь к Брайтону, и увидел внизу на земле черный лимузин, выезжавший из лесочка.
– Я не знаю, какой дьявол привел вас сюда, – сказал он тихо, – но если вы за мной, то, увы, опоздали.
Диллон развернул самолет по большой дуге и направился в сторону побережья.
Анжела сидела за кухонным столом с кружкой кофе, которую дала ей Мэри. Броснан и Харри Флад с рукой в повязке стояли и слушали. Чарли Солтер прислонился к двери.
– На Даунинг-стрит были Диллон и твой дядя, ты это хочешь сказать? – спросила Мэри.
Анжела кивнула головой.
– Я была за рулем «морриса», в котором находился мотоцикл Диллона. Он поехал за дядей Данни, который был в «форд-транзите». – Девушка, казалось, была в шоке. – Я отвезла их обратно от Бейсуотер, и дядя Данни все боялся, боялся того, что может случиться.
– А Диллон? – спросила Мэри.
– Он улетел с аэродрома в Гримсторпе. Он договорился с господином Грантом, который там заправляет. Сказал, что хочет лететь в Лендз-Энд, но это не так.
Анжела сидела, обхватив кружку руками и уставившись пустым взглядом в пространство.
– Куда он хотел лететь, Анжела, ты знаешь? – тихо спросил Броснан.
– Он показал мне на карте. Это во Франции. Вниз по побережью от Шербура. Там есть взлетная полоса, указанная на карте. Место называется Сен-Дени.
– Ты уверена? – переспросил Броснан.
– О да. Дядя Данни просил его взять с собой и нас, но он не согласился, тогда дядя Данни вышел из себя. Он вошел с обрезом в руках и… – Анжела начала всхлипывать.
Мэри обняла ее.
– Теперь все в порядке, все в порядке.
– Было что-то еще? – допытывался Броснан.