— Ну и льёт!
Точно по расписанию дежурная смена входит в столовую, стряхивая струи воды с прорезиненных плащей. У них ещё час перед началом дежурства, пришло время ужина.
— Шеф, сделай погромче. Надо узнать, что там в Лос-Анджелесе творится.
— Я, конечно, погромче сделаю, но ничего нового тебе не скажут, одно и то же с полудня: введение карантинной зоны, военное положение, эвакуация, суды за мародёрство и прочее.
— Сеть не работает уже пять часов, такого даже одиннадцатого сентября не было.
— Девять одиннадцать мелочи по сравнению с этим, попомните моё слово.
На столах фирменное блюдо — ростбиф с картофельным пюре под чесночным соусом, необычайно вкусный. Приходит ещё пара свободных от дежурства младших офицеров, они приветствуют собравшихся кивком головы и занимают дальний столик. Эмбер начинает привычно водить шваброй по серому полу.
— Говорят, приказы уже поступили. Неужели нас тоже коснётся?
— Не пори ерунды, где Лос-Анджелес, а где мы. И неужели ты думаешь, что там без наших запасов не справятся? Мы тут для другой войны.
Очередной пустопорожний выпуск экстренных новостей заканчивается, так и не сообщив ничего нового. С ростбифом покончено, пришло время кофе с десертом. Шеф оставляет свой пост, привычно вытягивая из кармана четвертак. Незаметно для остальных закрыв дверь, уборщица подходит к стальной раковине для грязной посуды.
— Сейчас будет моя любимая.
Четвертак пропадает в недрах автомата. Ink Spots: If I didn’t care.
— Шеф, можно что-нибудь повеселее?
— Не в этот раз.
Пневматические пистолеты появляются одновременно в руках Шефа, Эмбер и Джо, со всех сторон окруживших офицеров дежурной смены. Чуть слышно шелестят выстрелы.
67. Номер Один
Год. Вот сколько это заняло — ровно год и четыре дня. Год и четыре дня напряжённой подготовки, тщательной маскировки, прилежной тяжёлой работы, год почти полного отсутствия связи с основными силами. Год и четыре дня, и всё ради этих нескольких часов.
Год и четыре дня тому назад у него здесь был первый рабочий день: он стал шефом этой маленькой столовой на маленькой военной базе. В армии США есть много гораздо более привлекательных мест для гражданского служащего, чем позиция повара в столовой крошечного гарнизона. Работы много, карьеры особой не сделать, деньги не самые великие, а отбор с учётом специфики объекта строже некуда, но он должен был получить работу именно здесь. И получил.
Естественно, ему помогли, иначе он никогда бы не прошёл отбор. Без помощи он бы даже не дошёл до отбора, сгинув без следа в одной из множества расставленных на него ловушек. Шеф сильно рисковал, возвращаясь в Соединённые Штаты, но считал риск оправданным: в Мексике удавка вокруг него затягивалась, смерть или плен были лишь вопросом времени. А здесь, под самым боком у противника, словно за ухом великана, он имел неплохие шансы укрыться и незаметно делать своё дело, готовясь ко Дню Вампиров. Ну кто бы заподозрил в скромном шеф-поваре ординарной армейской столовой самого разыскиваемого человека в мире? Или уже не человека.
Ему помогли лучшие пластические хирурги на той стороне, сделав и новое лицо, и фактически новую фигуру. Занявший весь организм Нулевой Образец позволял Шефу в кратчайшие сроки восстанавливаться после сложнейших операций, фатальных для обычного человека. Усилия хирургов того стоили — теперь даже новейшие системы распознавания личности не могут узнать в скромном поваре цель номер один. Люди и подавно не могут.
Ему помог мошенник из Лас-Вегаса, снабдив дорогими и тщательно сделанными фальшивыми документами. Ему помогла гражданская служащая, несколькими нажатиями клавиш подправившая личное дело. И ему помог офицер, который принимал фальшивые документы и изучал фальшивое личное дело. Без их помощи у него не получилось бы ничего.
Группа прикрытия сработала чётко. Мошенника зарезали на автостоянке за супермаркетом, где он, предположительно, должен был встретиться с наркоторговцем, сутенёром или каким-нибудь другим коллегой по опасному бизнесу. Гражданская служащая стала жертвой пожара, случившегося из-за старой проводки. Полиция сочла обе версии весьма убедительными, вскрытие также не показало ничего необычного: эти двое не были обращены и так никогда и не узнали, на кого работали.