Квентин опередил меня. Я поймала его взгляд, пока приближалась, он разглядывал мои ноги.
Я была удивлена, что он переживал.
— Перестань уже, — сказала я.
Он моргнул и покачал головой.
— Никак не привыкну к нынешней одежде людей.
— Это для йоги, — сказала я. — И это приемлемо на улице.
— Я тебе поверю.
Квентин, похоже, не шутил насчет отсутствия понимания одежды. Он все еще был в школьной форме, только рукава были закатаны для нашей «тренировки».
Ох. У него были такие предплечья. Я затрепетала от того, как двигались его мышцы.
Я моргнула и покачала головой.
— Ты сказал, что научишь меня, как не давать конечностям так растягиваться.
— Будет преступлением научить тебя только этому, — сказал он. — У тебя такие способности, что многие люди даже представить не могут. Садись.
Я опустилась, кривясь от росы на траве.
— Я не хочу суперсилы, — сказала я. — Я хочу управление.
— И получишь это, поверь, — Квентин сел передо мной, гуру перед ученицей. Выглядел он в этой роли неплохо. — Помнишь, как мы впервые увидели друг друга? — спросил он.
Я кивнула.
— Ты был где-то здесь.
— А ты была вот там, — он указал за мое плечо на дальний конец парка. — Ты была в трех сотнях футов от меня, Джини. Ты бросила сумку словно через американское футбольное поле.
— Невозможно. Я видела тебя рядом, это точно. И я не так сильна.
— Твое зрение вне пределов людей, — парировал он. — Твоя сила может состязаться с богами. И, как ты видела, дотянуться ты можешь до всего.
Я посмотрела на свои ладони и сжала пальцы. С Максин на той неделе я тоже нечаянно растянула себя?
— Закрой глаза, — сказал Квентин. Он закрыл свои и повел плечами.
— Мы медитируем?
— Да. Закрой глаза.
— Это шаг на пути в тысячу миль?
— Закрой глаза.
Я послушалась. А потом схитрила. Я приоткрыла глаз, чтобы видеть, как Квентин глубоко вдыхает и выдыхает. Он успокаивал разум. Так должна была работать техника.
Но он при этом был прекрасен.
Это была другая его сторона. Даже если он был королем обезьян, почти всегда он был ужасен. Но здесь я смотрела на мастера. Он источал спокойствие, стал неподвижным, казалось, Земля за ним жила и менялась, и время не замечалось.
— Правда и чары, что все открывают, — говорил ясным голосом Квентин:
— Они приходят из пара, сущности и духа.
Они хранятся в теле, их не раскрывают,
А на башне ртути луна сияет.
Змей и черепаха вместе сплелись,
И жизнь наполнили золотые лотосы.
Переверни Пять стихий вверх ногами,
И ты станешь Буддой или бессмертным.
* * *
Квентин открыл глаза и улыбнулся мне.
— Что это было? — спросила я.
— А?
— Это бред. Ты только что говорил чушь. При чем тут змеи и черепахи?
Он уставился на меня с удивлением.
— Разве ты не испытала только что чары Пути небес и земли?
Я почесала голову.
— …Наверное? Что-то вроде ощутила. Воздух стал чуть теплее и трепетал.
Квентин уткнулся лицом в ладони.
— Это были первые слова мудрости мастера Субодая, переданные мне, а тебе лишь стало тепло от них?
— Слушай, — сказала я. — Я плохо учусь с неясными указаниями. Разложи все по шагам, и я пойму, с чем нужно работать.
— Разложить?! Это по другому не выразить!
— А я так поняла бы быстрее! Так я все делаю! Я расставляю дела на посильные бруски, а потом разбиваю по кусочку. Ты сказал, что у меня способности выше, чем у смертных. Так где они?
Квентин вскочил на ноги, расхаживал и ругался. Я сидела, а он смотрел на меня, каждый раз восклицая. Он не верил мне.
Наконец, он бросил полотенце и сел, но не скрестил ноги, а развалился. И изображение гуру лопнуло, как мыльный пузырь.
— Ты можешь поспевать за мной, пока я исполняю Семьдесят два земных преобразования, — сказал он, глядя на небо.
— Звучит неубедительно.
— Сказала девочка, что не хочет суперсилы. Не понимаешь? Ты можешь разделяться на копии, как и я. Каждая такая же сильная, как оригинал, может действовать независимо.
Я подумала об этом. Было бы полезно, если бы меня было несколько. Одна копия в школу, другая в спортзал, еще одна — волонтер в городе. Так можно было многое успеть.
— Ладно, — я начала заинтересовываться. — Что еще?
— Ты можешь быть высокой, как гора. Можешь быть как Столп Небес. Я меняюсь, и ты меняешься.
Это интересовало меньше. Мне и нынешний рост не очень нравился. Ходить по району, как монстр из фантастики, не хотелось совсем.