— Что еще? — спросила я. — Что-то хорошее.
— Ты много весишь, — сказал Квентин.
— Что, прости?
— Ты невероятно тяжелая, — объяснил он. — Это делает тебя пугающим оружием.
Он не пытался задеть меня. Он думал, что просто описывает факт. Очевидно, так.
— Твой настоящий вес — семьдесят тысяч пятьсот американских пудов, — сказал он, не замечая, что мои щеки пылают. — Ты можешь ударить, как десятитонный грузовик, потому что примерно десять тонн и весишь. Твой вес ужасе… Ай!
Я проверила его слова. На его груди. Кулаком.
Проверяла, кто из нас крепче.
15
— Тебе нужно управлять эмоциями, — сказал Квентин. Он скривился, потирая место, куда я его ударила.
Мы попали в тупик раньше, чем ожидалось. Медитации явно не помогали. Мне они не удавались.
Все утро мы провели в парке, пытаясь расслабиться и сосредоточиться. Я не знала, почему у меня не получалось. Дисциплина должна быть моей сильной стороной. От поражений я злилась все сильнее, пока Квентин не настоял на перерыве в ближайшем магазине с чаем с пузырьками.
Я ненавидела такой чай. Я ворчала еще и из-за этого.
Я постукивала по стальному столику, за которым мы сидели. Ножки моего стула царапали бетон, отодвигаясь. Звучало так, словно я била металлическую птичку, и она вопила от боли.
— В очередь, — пробормотала я. — Люди звали меня вспыльчивой всю мою жизнь.
Квентин потягивал напиток.
— Я не хотел сказать, что с тобой что-то не так, просто тебе нужно достичь определенного уровня спокойствия, чтобы воспринимать мои уроки. А потом меня твои эмоции не волнуют.
— Не понимаю. Я думала, спокойствие нужно будет все время?
— Да, все время при обучении. Думай об этом так. У тебя же не было навыков игры в волейбол? И ты скромно слушала тренеров и старших. Иначе они не смогли бы обучить тебя. Но теперь у тебя есть определенный навык, и ничто не мешает тебе злиться на противника и играть на его недостатках. Это не лишает тебя навыков игры.
— Но я не так хороша. Дженни и тренер говорят, что я слишком полагаюсь на свой рост, а не технику.
— Но ты не расстраиваешься, — сказал Квентин. — Тебе есть куда расти. Как и есть куда развиваться, как Рюи цзиньгу бан.
Он покружил лед в чашке.
— Если хочешь другой пример, большинство врагов в моих путешествиях были зверями или демонами, которые тренировали тела и разум так же, как священники. Они следили за поведением, жили в простоте. Если они это могут, и ты сможешь.
— Злые существа тоже становятся сильнее от дисциплины? Им не запрещено? Странная в Китае магия.
— Путь могут познать все, — сказал Квентин. — Если злодей будет тренироваться лучше тебя, то он будет сильнее, вот и все. Духовная сила не в милосердии. Она в справедливости. Это и делает ее опасной.
Я немного приободрилась от этих его слов. Если бы изучать способности могли только те, кто с добрым сердцем и чистой душой, я пропала бы. Эта система больше напоминала повышение на работе.
— Посмотри на меня, — сказал Квентин. — Я достиг духовного мастерства и бессмертия. А потом устроил войну на Небесах.
— Что практически сделало из тебя китайского дьявола.
Он допил свой напиток.
— Две стороны истории.
Я смотрела на него. Квентин не был похож на легендарный оригинал. За время, что я его знала, он напоминал поведением подростка. Хоть и задиристого.
— Если ты не отсюда, то как так быстро влился? Ладно одежда, ты быстро ухватил современную культуру. Ты даже заказал маленький чай без подсказки.
— Мне нужно лишь уловить крупицу, чтобы понять целое, — сказал он. — Я просто смотрел на твоих одноклассников, пока не понял, как себя вести. Так и с домашкой. Все просто, не знаю, почему ты так много времени тратишь на учебу.
Вот зараза.
— Так ты попал в мою школу? Ослепил их своими оценками тестов?
— Нет, безобидное заклинание. Все взрослые думают, что я там, но в записях нет Квентина Сана Вуконга.
— Так куда ты уходишь после школы? Когда не ходишь за мной?
Он улыбнулся.
— Я общаюсь с другими людьми. Изучаю местность. Не все же на тебе сошлось.
— Ох, ладно. Это ты рассказывал, что я твой дорогой напарник. Если Рюи цзиньгу бан был тебе так важен, как ты его потерял?
Он сделал вид, что не слышит. Я не собиралась ему это спускать.
— Чтобы переродиться, нужно умереть, — сказала я. — Что это было? Демон сломал? Ты пытался разбить волшебный Орех невидимости?
— Я не хочу говорить об этом!
Я собиралась сказать ему, что, раз он заявлял, что я была его напарником в убийстве демонов в прошлом, то я имею право знать, как наша связь разорвалась. Но мои слова заглушил кашель.