Меня не очень радовало, что меня прозвали «Великой китайской стеной». Но здесь было слишком много азиатских учеников, чтобы мы считались меньшинством. Уверена, такую кличку придумал кто-то из них.
Мои ноги заскрипели по доскам, я заняла позицию центрального блокирующего. Время летело, я потела, пыхтела и не замечала, как летели минуты в спортзале, который заполняли вопли. Наблюдали за нами только тренер и рисунки спортсменов на стенах.
Я пришла в команду, чтобы выглядеть подтянутой. У меня не было дара Юни к музыке, а дополнительные занятия требовались. Но со временем я полюбила игру. Когда люди спрашивали, почему, я говорила им, что я поддалась духу товарищества.
А на самом деле мне нравилось разрушать людей. Собственноручно.
Мне нравилось рушить четко отстроенные схемы нападения другой команды своим существованием. До этого на неделе мне не везло, но такое бывало редко.
Сегодня я была в ударе, отбивала подачи, что намеренно летели в меня. Пока не увидела его, стоящего среди мест для зрителей.
— Что такое? — сказала я. — Пусть уйдет отсюда!
— Не выйдет, — сказала Дженни. — Тренировка закончена, это дополнительное время. Мы уже не имеем прав на спортзал. Доигрываем.
Я недовольно заворчала и вернулась на место. Я ощущала, как его взгляд прожигает мой затылок.
— У кого-то появился поклонник, — сказала Максин Вонг.
— Молчи.
— Я слышала от Рейчел, — сказала девушка, чью точку я заняла. — Ты вспылила, потому что он хотел организовать свадьбу прямо на уроке? Я думала, чужаки такое любят.
Мои глаза расширились. Подача с моей стороны прошла неудачно, полетел ответ.
— МОЛЧИ! — завизжала я, бросаясь наперерез мячу.
Максин не хитрила. Она была одного года с Дженни, но часто пересекала черту с первым и вторым курсом, как по мне. Она мне не нравилась.
Ее насмешки сработали. Она играла лучше во время разговоров, чем я. Я потеряла равновесие и не смогла толком подпрыгнуть. Она собиралась нанести победный удар…
— Ах! — закричала Максин и упала на пятую точку. Мяч стукнул ее по голове и откатился.
— Эй! — завопила Дженни сзади. — Чтобы так было и в игре!
Я посмотрела на свои руки, уверенная, что не отбивала.
— Зараза, — сказала Максин, вставая на ноги.
Я посмотрела на места для зрителей. Квентин пропал.
Черт. Он выводил меня из себя.
* * *
— Так, это зашло слишком далеко, — сказала я. — Ты уже давно пересек черту дозволенного. Я могу и второй раз в день с полицией поговорить.
Квентин «провожал» меня домой. Это он сказал, когда я выходила из школы. Стоило сразу прогнать его, а не молчаливо игнорировать. Теперь зато все вокруг подумают, что мы вместе.
— Давай, зови их, — сказал он. — Мне говорили, что это свободная страна.
Погодите, его английский стал лучше?
— Не знаю, что это за игра, — сказала я, ускоряя шаги, чтобы он отстал и, в идеале, не догонял меня. — Но пора прекратить. Я тебя не знаю. И не хочу знать. То, что тебя побили, ничего не значит. Туда тебе и дорога.
Он фыркнул.
— Ты сильно помогла. Ты даже не рассказала всем в школе, что видела, как меня били, да?
Я недовольно зарычала. Я хотела задать пару вопросов, например, как он так быстро исцелился, что случилось с лохмотьями, как его речь так быстро изменилась, но не хотела давать ему повода остаться.
— Тебе снилась гора, — сказал Квентин.
Я застыла и развернулась. Мы были одни на улице, с одной стороны была потрескавшаяся ограда, пустая парковка и заброшенные велосипеды в конце улицы.
— Тебе снилась гора, — повторил он. — Зеленая, в цветах. И каждую ночь, когда ты засыпала, ты ощущала запах жасмина и слышала журчание ручьев.
Он говорил это с надрывом. Словно это должно было пронять меня. Наладить связь между нами.
Я ухмыльнулась. Потому что у него не вышло.
— Прошлой ночью мне снилось, что я смотрю на звезды, паря в космосе, — сказала я уверенно. — Но ты продолжай эту линию. Знаю, паре девушек из школы точно такое нравится.
Квентин ответил не сразу. Похоже, я его заткнула.
Он широко улыбнулся, от уха до уха. В других обстоятельствах это было бы прекрасно.
— Вот! — он радостно подпрыгнул. — Это доказательство! Ты моя!
Ладно. Пора прекратить этот разговор раз и навсегда. Я глубоко вдохнула, собираясь вывалить на него поток недовольства.
Но я не успела этого сделать, Квентин запрыгнул на ограду, преодолев пять футов одним плавным прыжком, словно забрался по эскалатору. Он рассмеялся, заухал и проехал колесом туда и обратно на поверхности, что была узкой для этого.