Лицо Эрлан Шеня не изменилось, но я могла поклясться, что в комнате стало холоднее, он сверлил Квентина взглядом. На кухне могла начаться дуэль, но Гуаньинь опустила ладонь на предплечье бога дождя.
— Хватит, — приказала она.
Тучи медленно рассеялись. Эрлан Шень успокоился от ее прикосновения, но Квентин смотрел на их руки, и это ему не нравилось. Интересно.
Гуаньинь посмотрела на меня с печалью, и я поняла, что в беде. Она не собиралась заканчивать. Она вступала в игру.
— Джини, знаю, это кажется нечестным, — сказала она. — Но если демоны вернутся в царство смертных, проблема станет всеобщей.
Я это знала. И она была в курсе, что я знаю. Но сдаваться я не собиралась.
— Эти беглецы с амбициями, — сказала Гуаньинь. — Они сделают все, чтобы получить больше силы. Они будут поглощать людей с сильным духом. И это не обязательно святой человек, как Сянзань. Есть много людей, подходящих им духом, как девушка в магазине. Как только демоны прибудут, они начнут охоту, утаскивая невинных в тени.
Гуаньинь кивнула Квентину.
— Скажи ей, я преувеличиваю?
Квентин глубоко вдохнул.
— Она права, Джини, — сказал он. — Если это те, о ком я думаю, то люди в беде. Некоторые демоны одержимы получением энергии людей. Это безумие. Они не остановятся даже от угрозы смерти.
Я сжала нос ладонями. Отчасти от недовольства, отчасти в стремлении отогнать запах демона-короля смятения от моих ноздрей. Закрыла глаза, но увидела пасть Рыжего льва. Таких монстров нельзя было оставлять здесь.
Гуаньинь ощутила, что победа близко.
— Я знаю, что глубоко в душе ты хочешь помочь, — сказала она. — Ты из тех, кто берет дело в свои руки. В этом ты как я.
Я вспомнила легенду Гуаньинь. В истории говорилось, что она была смертной девушкой, что была такой чистой и просвещенной, что она легко достигла просветления в юном возрасте. Она относительно легко получила то, что не все священники достигали за всю жизнь.
Но, когда она хотела покинуть долины Небес и Земли ради полной нирваны, она оглянулась и услышала крики страдающих. Ее сострадание оставило ее Бодхисаттва, меньшим божеством, и она старалась избавить человечество от боли, направить его к просветлению. Она была символом самопожертвования. Я не видела сходства.
Но это очень стыдило.
Очень.
— Ладно, — сказала я, хмыкнув не в стиле Бодхисаттва. — Я сделаю, что смогу.
20
Глаза Гуаньинь сияли. Она была такой красивой, что мне хотелось чихнуть.
Лучи ее взгляда скользили по моей кухне, пока они не нашли Квентина, все еще не севшего за стол.
— А ты, милый? — спросила она.
— Конечно, — он пожал плечами. — Я должен думать о своей репутации. Сан Вуконг никогда не боялся боя.
Может, я слишком много в этом видела, но причина была слабой даже для такого гордеца, как Квентин. Значит, он, как в историях, решил защитить людей. Или хотел помочь мне.
Ощущение было приятным. Сердце трепетало.
— У вас есть имена? — спросил Квентин. — Или нам придется ждать, пока все яогуаи представятся?
— Байгуцзинь, — ответил Эрлан Шень. — Бессмертные Тигр, Олень и Козел. Лингандайван. Стоглазый демон-лорд. Хуаньпаогуй. Генерал Инь. Волк двадцатого поместья…
Он говорил. И говорил.
И говорил.
Квентин хмурился все сильнее с каждым именем, пока не вскинул руки.
— Тамадэ! — закричал он, перебивая. — Зачем вообще нужен ад, если из него сбегает каждый гад?
— А сколько всего сбежавших? — сказала я. — Или вы не знаете?
— Мы знаем, сколько их, — Эрлан расправил плечи, словно собирался отчитаться боссу о делах компании. — Сто восемь.
— СТО ВОСЕМЬ?
— Уже сто после событий сегодня, — сказал Эрлан Шень. — Если это поможет, я могу почти гарантировать, что вы не будете сражаться со всеми сразу.
Это не помогло. Демонов хватило бы на список гостей для свадьбы. Легион римлян. Демонов хватило бы на половину профессиональной футбольной лиги.
Пока мой мозг подбирал все больше страшных аналогий, Квентин с горечью рассмеялся.
— Сто восемь, — он покачал головой. — Сто восемь! Если бы это была мелкая рыбешка, выскользнувшая в щели, я бы списал это на беспечность твоего дяди! Хочешь сказать, что все демоны от Чанъана до Горы стервятников просто вышли из ворот?
— Мы думаем, что Красный ребенок их выпустил, — сказала Гуаньинь.