— Как у кого? — я видела лишь одну разницу между Нефритовым императором и Сянзанем и между мной и Гуаньинь. — Долг как у кого?
Она подняла ладони, в такой позе она была статуей, которой поклонялись. Она пожала плечами.
— Как у созданий с большой силой, — сказала она.
Мы смотрели друг на друга вечность. Может, Гуаньинь не понимала. Или слишком хорошо понимала.
Богиня первой заговорила.
— Я дам тебе время, чтобы возобновить охоту, а пока буду защищать город сама, — сказала она. — Ты не знаешь, что это будет стоить мне среди богов, и никогда не узнаешь. Но у тебя будет на одну заботу меньше.
Я не показала, как была рада слышать это. Я решила задать вопрос, что был в моей голове какое-то время. Может, другого шанса не будет.
— Красный ребенок выпустил этих демонов? Или это вы снова отдали карму по ошибке, чтобы показать, где они могут сами покинуть ад? — это объяснило бы ее стремление закончить задание. Возможно, я исправляла ее ошибку.
— Прошу, — сказала Гуаньинь. — В этом все на Небесах сразу обвинили меня. Я совершила ошибку раньше, думая, что амнистия для приговоренных к аду будет хорошим экспериментом, и я по сей день страдаю от последствий.
— Сами виноваты.
— Каждое сильное существо может отдать карму. Эрлан Шень может. Нефритовый император может. Только я решилась рискнуть.
Уголок ее рта приподнялся.
— Но все в небесном пантеоне думают, что все это по моей вине, — сказала Гуаньинь. — «Эта дурочка была слишком мягкой с Красным ребенком! Чем она думала, помещая опасного демона на остров, а не в ад, где ему и место?»
— Вы думали, что пленить его в аду бесполезно, если он так легко может сбежать, — ответила я за нее. — Вы хотели уменьшить вред от него, а не наказать. Вы поместили его на остров посреди Небесного океана, потому что это хорошая тюрьма для огненного демона. Вы сами следили за ним, потому что остальные боялись.
Гуаньинь улыбнулась, гордясь, что я поняла.
— Вот моя умная девочка.
Разговор близился к концу. Я не хотела, чтобы она ушла спокойной.
— Знаете, вы могли бы положить конец насмешкам других богов, сменив Нефритового императора, — сказала я. — Сев на Трон дракона Небес.
Она потрясенно смотрела на меня. Я говорила о заговоре.
— Но это я сочиняю, — продолжила я. — Вы же знаете свое место, да?
Гуаньинь моргнула, а потом рассмеялась. Так, что держалась за бока. Голос был хриплым, как при жестоких нотках.
— Ох, — сказала она, закончив. — Еще раз так будешь меня провоцировать, я шлепну тебя по губам.
Она вытерла слезу с глаза и улыбнулась, лицо стало спокойным.
— А потом превращу тебя в сверчка.
33
Может, я грубо спорила с Гуаньинь, но, казалось, я чудом выжила. Я понимала, почему Квентин побаивался злить ее.
Я была рада, что она какое-то время не показывалась. Я подозревала, что богиня задумывала следующий ход, раз ее посыльная сбилась с пути.
Несмотря на свои слова, я не вышла из игры полностью. После случившегося с Юни и Андру я просто перешла в защиту. Гуаньинь, может, и окружила Санта-Фиренцу чарами защиты, но она не была непобедимой. Где-то еще бродили больше девяноста демонов, и я не собиралась никого подпускать близко.
Я использовала истинный взгляд в школе, пока не уставала, стараясь уследить за появлением яогуаев. Потом я следила только на переменах, иначе не хватало сил на поиски ночью.
Я не спала, пока глаза чуть не вываливались, разглядывая, сколько могла. Без высоты, которую обеспечивал прыжком Квентин, я уже не могла покрывать большое пространство. Я начала ощущать себя маяком, бросала лучи в бесконечное море.
В перерывах между слежкой я занималась эссе для колледжа. Если я не могу спать от вины и страха, я хоть буду продуктивной.
Я писала в сонном состоянии глубоко ночью. Наверное, это повлияло на сочинение, потому что я намеренно я бы ничего так не придумала.
Я правила и правила эссе. По совету из блога я задавала себе вопросы в голове, судила эссе суровыми голосами. Я даже пыталась смотреть на страницу истинным зрением, но увидела лишь, как еноты едят мусор во дворе.
Я не могла стараться зря. Иначе я впустую потратила столько сил.
* * *
Наступил конец месяца. Я спустилась по лестнице, собираясь поехать к Анне.
— Погоди, — сказала мама, когда я миновала ее. — Ты пойдешь к ней так?
Я растерянно похлопала по себе. Моя одежда была в порядке. Она не возражала раньше из-за того, как я видела.
А потом я поняла. Я какое-то время не видела Квентина, и мои глаза теперь были золотыми. Фу. И я «ходила в линзах» все время перед мамой.