Он сморщил нос. Он не хотел звать на помощь, ведь будет от этого в долгу. Он сел на пол и поджал ноги под себя.
- Что ты делаешь?
- Молюсь, - он глубоко вдохнул, казалось, это длилось вечность, и опустил голову.
Гул, как перед бурей, донесся из его горла. Стало слышно буквы. Он читал мантру, не как монах, а как хор монахов в каменном аббатстве, удваивающем их голоса. В воздухе покалывало напряжение.
- На мо гуань си инь пу са, - затянул Квентин. – Намогуаньсииньпуса-намогуаньсииньпуса. Намогуаньсииньпуса.
Я могла поклясться, что земля задрожала под нашими ногами. Квентин выл все громче, пока не стало казаться, что стекло в магазине треснет.
- На мо гуань си инь пу са, - продолжал Квентин. – Приветствую самого сострадательного и милосердного Бодхисаттву.
Вспышка света из окна напугала меня. Квентин, похоже, ожидал это. Он встал, открыл дверь и указал мне выйти с ним.
Я так переживала, что увижу, что прикрыла глаза. Но на улице было не так страшно. Солнце, люди, машины.
Но все застыло во времени.
Пешеходы замерли, не закончив шаг. Говорившие остались с открытыми ртами. Женщина смотрела в зеркало, чтобы повернуть на машине. Вся площадь, сколько было видно, стала снежным шаром без снежинок.
Звука не было. Я щелкнула пальцами, чтобы проверить уши. Они работали.
- Ты это сделал? – спросила я у Квентина.
Он покачал головой.
- Я не так силен.
Я старалась ничего не трогать. Я прочитала достаточно фантастики, чтобы опасаться правил времени, используемых здесь. Я могла бы смешно расставить тела или трогать их без катастрофы, но не рискнула.
Квентин вел меня к единственной подвижной фигуре, стоявшей на улице. Я должна была заметить ее раньше. Она была самой красивой женщиной из всех, что я видела в жизни.
Она была высокой, как я. И она несла свой рост с грацией и уверенностью, и мне стало стыдно разделять с ней эту черту.
Ее изящное лицо должны были рисовать и выставлять в музеях, чтобы все люди видели ее. Она улыбнулась Квентину, потом мне.
- Джини Ло, - сказал Квентин. – Это Бодхисаттва Гуаньинь, богиня милосердия, Та, что слышит крики мира. Помогала Сянзаню. Мы дружим уже давно.
- Привет! – Гуаньинь крепко обняла меня.
Ах. Я думала, что воплощение доброты и сострадания придет на Землю в просторном одеянии и в короне камней. Не в джинсах и с короткой стрижкой.
- Рада знакомству, - сказала я, подбородок вонзился в ее плечо. – А кто там?
Двигался еще один человек. Он был одет как нечто среднее между агентом секретной службы и моделью с обложки. Он был красивым, как и Гуаньинь, его лицо было с острыми чертами. Но от него исходило холодное презрение, он точно не стал бы обниматься. Квентин напрягся при виде него.
- Эрлан Шень, - прошипел он яростнее, чем не демона-короля смятения. – Что он тут забыл?
Эрлан Шень снял темные очки и оглядел округу властным немигающим взглядом.
- Сопровождаю леди Гуаньинь, - сказал он, окинув Квентина взглядом. – Ты не хочешь меня представить, Хранитель лошадей?
Это явно было оскорблением, потому что Квентин выглядел так, словно хотел познакомить Эрлан Шеня с его кулаком. Я знала, что только этот бог был лучше Сана Вуконга в бою. Видимо, вражда их была давней.
- Конечно, нет, - Эрлан Шень ухмыльнулся, задирая Квентина. Он повернулся ко мне и чуть поклонился.
- Вы… племянник Нефритового императора? – спросила я.
- Среди прочего. Я предпочитаю быть известным за создание потоков и оживление полей.
- Он знатно копает овраги, - сказал Квентин.
- Веди себя хорошо, - сказала Гуаньинь. – Я услышала, что вам нужна помощь.
- Да! – сказала я. – Нужна. Нужно быстро избавиться от демонов.
Эрлан Шень повел тебя как телохранитель, шагнул вперед и полез под пиджак, но Гуаньинь остановила его.
- Где они? – спросила она.
- В магазине. Нужно убрать их, или у меня будут проблемы. Большие.
- Хорошо, - Гуаньинь помахала пальцами в ту сторону. – Готово. Фокус-покус.
- Что? – сказала я. – Вот так?
Она улыбнулась.
- Иногда вот так.
Дверь магазина открылась, и вышли львы. Не люди в масках льва, какими они казались мне до этого. Настоящие львы на четырех лапах. Я опешила, пока понимала, что это не были домашние коты-переростки или другие подходящие звери. Нет, семеро львов хромали, выходя на улицу.
Они шли среди леса застывших людей к Гуаньинь, отодвинув меня. Раненые звери окружили ее, нюхали вытянутые руки. Она выглядела как принцесса Диснея, подружившаяся с местными животными, укротив даже самых свирепых зверей.
Один из них выглядел хуже других. Наверное, это был Рыжий лев. Он скривился, когда я посмотрела на него, и попытался отойти за Гуаньинь.
Было сложно не стыдиться, когда они были в этом облике. Я не обижала зверей.
«Он чуть не убил человека, - напомнила я себе. – Пусть радуется, что не стал ковром».
Гуаньинь с тревогой отступила на шаг. Прайд львов затрепетал. Не как от холода, а словно они не знали, хотели существовать или нет. Со вспышкой света, как от камеры, они пропали.
Я смотрела на место, где они были, пытаясь понять, что происходило последние десять минут.
- Сложно поверить в увиденное, - сказала я. – Львы, люди на улице, все это.
- Не сомневайся в способностях леди Гуаньинь, - сказал Эрлан Шень. – Она усмирила ад, отдав свою хорошую карму. От нее исходило столько добра, что Янлуо, король смерти, молил ее уйти, пока ее аура не потушила огни страдания и не позволила сбежать виновным демонам.
- Я… вам верю? – сказала я.
Гуаньинь повернулась ко мне.
- Все. Я убрала их в одно из божественных святилищ, где они искупят свои преступления. Это не так жестоко, как в аду, но Рыжий лев больше не будет проблемой. И о бедняжке я позаботилась. Она ничего не вспомнит.
- Спасибо, - сказала я. – Я могу что-нибудь сделать? Зажечь амулет? Посоветовать ресторан?
- Можешь порадовать меня своим обществом ненадолго, - сказала Гуаньинь. – Нам нужно поговорить.
Она подняла руку, словно для чар.
- Сделаем это в уединенном месте. У тебя дома, например?
Я вздрогнула.
- Вы же не перенесете нас туда?
Гуаньинь улыбнулась. Она покрутила пальцем, и улица ожила. Люди продолжили свои дела, не зная, что случилось.
- В такой хороший день можно пройтись.
18
Я никогда еще не наливала чай божеству. А их было двое в моем доме. Мама пропускала самых важных гостей в жизни.
На кухне творилось нечто неописуемое. Гуаньинь и Эрлан Шень не смогли пройти в двери. Они были крупнее. И выглядели лучше всех живых. Они терпеливо ждали, пока я играла в хозяйку, и этот момент был из тех, когда знаменитости показывают, что и они люди, на камеру.
Квентин разрушал идиллию, отказавшись сидеть за одним столом с Эрлан Шенем. Он расхаживал в стороне.
Я принесла поднос и налила всем чаю. Я была рада, что у нас жасмин, а не оолонг. Я не хотела, чтобы Гуаньинь подумала, что я подлизываюсь, подавая ей чай, названный в ее честь.
Она сделала вежливый глоток и отставила чашку.
- Так это ты, - тепло улыбнулась Гуаньинь. – Я бы не догадалась. Ты немного похожа на Сянзаня.
Я знала, что видела его рисунок, но от сравнения с парнем я немного нахмурилась.
- Сянзань был красивее Четырех великих красавиц, - сказала Гуаньинь, ощутив мой дискомфорт. – Это комплимент.
- Спасибо? Вы знаете, кто я?
- Мы знаем, что ты – Рюи цзиньгу бан, - сказал Эрлан Шень, разглядывая меня как вазу, где не хотел найти трещины. – Любое духовное существо рядом с твоей аурой узнает. Мы с леди Гуаньинь видели твой истинный облик много раз.
Было жутко слышать от них такое. Словно на встрече с тетей и дядей, которые помнили тебя в подгузниках.
- Так вы божества?