Впрочем, еще раньше, чем где-либо в Европе, прививание от оспы практиковалось в Турции (по меньшей мере в отдельных ее местностях). Фактически прививки от оспы попали в Англию именно из Турции — в 1721 году Лондон ознакомился с ними, наряду с другой восточной экзотикой наподобие шаровар и фески, благодаря леди Мэри Уортли-Монтегю, супруге вернувшегося на родину посланника в Высокой Порте26. Посредниками в этом деле выступали двое греческих докторов из Константинополя, которые познакомились с западной медициной в знаменитой школе врачей в Падуе. Они передали информацию о простонародных медицинских практиках в Турции европейскому ученому сообществу, написав на эту тему пару брошюр, которые
---------
25 Harry Wain, A History of Preventive Medicine (Springfield, Illinois, 1970), pp. 177,185,195.
26 Леди Мэри также принадлежит заслуга привнесения в Англию совершенно нового отношения к незнакомой цивилизации. Вместо страха, осмеяния или вынужденного восхищения признаваемой угрозой издалека она и ряд других людей стали проявлять интерес к османской специфике как примеру разнообразия человеческого поведения. Для подобной бесстрастной и непредвзятой храбрости требовалось свободное время, а возможно, и глубокое ощущение изначального превосходства собственного унаследованного образа жизни, которым наслаждался аристократический круг леди Мэри. Срв. Norman Daniel, Islam and the West: The Making of an image (Edinburgh, I960).
- 369 -
много раз перепечатывались в Англии и других местах. Согласно их сообщению, в Константинополе существовала общая уверенность в том, что практика прививок была давно знакома греческим крестьянам Морей и Фессалии.
Прививание от оспы в самом деле, похоже, было знакомо и практиковалось в народе в Аравии, Северной Африке, Персии и Индии27. В 1700 году в Лондоне появилась информация о более совершенном китайском методе, которые предполагал помещение в ноздрю пациента зараженного хлопкового тампона соответствующих размеров28.
В китайских текстах сказано, что данную практику в начале XI века принес в страну некий бродячий мудрец, явившийся из индийского приграничья. Утверждается, что в дальнейшем эта практика стала очень распространена29. Поэтому в Азии намеренное прививание детей оспой на протяжении столетий, похоже, было народной практикой задолго до того, как она привлекла внимание европейских врачей и в течение XVIII века проникла в список официально одобряемых ими техник лечения30.
Поскольку описанная практика была настолько древней и широко распространенной на простонародном уровне, возникают вопросы о том, почему европейские профессиональные врачи и ученые сообщество восприняли ее только в XVIII веке и почему это примечательное усовер
---------
27 Прививание также могло практиковаться в Уэльсе до 1721 года. См. Регrot Williams, M.D., "A Method of Procuring the Small Pox Used in South Wales", Royal Society of London, Transactions Abridged III, Transactions to the Year 1732
[John Eames and John Martyn, eds.] (London, 1734), pp. 618-620. С. С. Диксон (С. S. Dixon, Smallpox, p. 216) также сообщает, что о народном прививании оспы упоминалось в Польше (1671), Шотландии (1715), Неаполе (1754).
28 Genevieve Miller, The Adoption of Inoculation, pp. 48-67.
29 K. Chimin Wong and Wu Lien-ten, History of Chinese Medicine, pp. 215-216.
30 Похоже, не имеет серьезных оснований рассказ, получивший популярность благодаря Вольтеру (Voltaire, Lettres Philosophiques (reprinted in Paris, 1915), II, p. 130), что прививание было изобретено черкесами, искавшими способ сохранения привлекательной внешности своих дочерей, которых продавали в турецкие гаремы.
- 370 -
шенствование практической медицины произошло в Англии, а не в каком-то ином месте.
Один из объясняющих это факторов определенно имел случайный характер. Интерес Мэри Уортли-Монтегю к прививкам от оспы был вызван тем обстоятельством, что ее прекрасное лицо было обезображено этой болезнью уже после того, как она стала влиятельной дамой света и законодательницей моды. Однако быстрая реакция Лондона на доставленные ею новости из Турции была связана с тем обстоятельством, что в первые десятилетия XVIII века смерть от оспы, не щадившая правящие династии Европы, дважды оказывала влияние на британскую общественную жизнь. В 1700 году от оспы умер сын королевы Анны, бывший ее единственным прямым наследником, что вновь открыло вопрос об английском престолонаследии. Уния Англии и Шотландии и наследование английского трона Ганноверской династией едва бы стали обсуждаться до того момента, как в 1711 году не произошла еще одна смерть от оспы, на сей раз в императорской Габсбургской династии*, что катастрофическим образом нарушило планы, оговоренные державами, которые объединились против Франции в войне за Испанское наследство. Два эти события, столь плотно наложившиеся друг на друга и резко изменившие ход британской политической истории, предостерегли правящие классы Британских островов об опасностях оспы.