- 42 -
подвержены лишь четырем разновидностям малярии, однако человекообразные обезьяны могут быть инфицированы человеческими штаммами малярийного плазмодия, а люди аналогичным образом могут болеть некоторыми разновидностями малярии, которые встречаются у обезьян, в том числе человекообразных. Подобное видообразование, наряду со специализацией мест обитания различных видов малярийных комаров (на верхушках деревьев, на средней высоте и у подножия влажных тропических лесов)3, безусловно, предполагает очень длительное эволюционное приспособление друг к другу всех трех сторон процесса — примата, комара и малярийного плазмодия. Кроме того, учитывая современное распространение малярийных организмов и то, что известно о географии малярии в прежние времена, Африка к югу от Сахары, похоже, была главным и, вероятно, единственным центром развития этой формы паразитизма4.
Влажные тропические леса представляют собой наиболее разноплановый ландшафт из всего разнообразия естественной среды нашей планеты — в том смысле, что в такой среде обитания сосуществует больше разнообразных форм жизни, нежели в более сухих, более прохладных регионах.
Следствием этого факта является то, что в тропическом лесу нет какого-то одного господствующего вида растений или животных — им не является даже человек (по крайней мере до самого недавнего времени). Во влажных тропических лесах процветают многие мельчайшие организмы, которые не переносят отрицательные температуры или низкую влажность. В тепле и влажности подобной среды одноклеточные паразиты часто могут длительное время выживать вне организма какого-либо носителя. Некоторые потенциальные паразиты могут существовать как свободноживущие орга-
---------
среди человекообразных обезьян и обезьян вообще, утверждая, что в качестве переносчиков малярии среди людей и приматов могут выступать сразу 25 видов малярийных комаров (анофелесов).
3 Fiennes, op. cit, p. 42.
4 Bruce-Chwatt, op. cit, pp. 370-382.
- 43 -
низмы неопределенно долгое время. Это означает, что небольшие популяции их потенциальных носителей по-прежнему могут испытывать на себе широко распространенное заражение инфекциями и паразитами. Даже если контакты между паразитом и его возможным хозяином случаются редко, поскольку в лесу можно обнаружить лишь немногих носителей, паразит может подождать. Применительно к человеческим популяциям это означает, что даже в то время, когда наши предки были немногочисленны и редко встречались в природном балансе, отдельный человек мог собрать полный набор паразитов в течение своей обычной жизни.
Такая ситуация сохраняется и сегодня, вплоть до того, что богатое разнообразие паразитов, затаившихся в ожидании незваных гостей, по-прежнему остается основным препятствием для господства человека над влажными лесами5.
Означает ли это, что наши до- и проточеловеческие предки были постоянно больны? Вряд ли, поскольку мириады тропических форм паразитизма, как правило, медленно достигают критического уровня интенсивности — столь же медленно они и отступают. Иными словами, влажные тропические леса поддерживают высокоразвитый естественный баланс на всех уровнях: между паразитами и их носителями, между соперничающими паразитами, а также между носителем паразита и тем, что он ест. Можно с уверенностью предположить, что миллионы лет назад, до того, как люди начали изменять экологическую ситуацию во влажных тропических лесах планеты, баланс между едоком и его пищей был стабильным или почти стабильным на протяжении длительных периодов времени.
Следовательно, широкому разнообразию пищи, которую поглощали наши далекие предки, несомненно,
---------
5 Срв. F. L. Dunn, "Epidemiological Factors: Health and Disease in Hunter-Gatherers", in Richard B. Lee and Irven DeVore, eds., Man the Hunter (Chicago, 1968), pp. 226-228; N. A. Croll, Ecology of Parasites (Cambridge, Massachusetts, 1966), p. 98.
- 44 -
соответствовало большое количество паразитов, так или иначе потреблявших ту же пищу вместе с ними, не обязательно вызывая симптомы, которые мы распознали бы в качестве заболевания. Легкие паразитические инвазии время от времени могли уменьшать силу и выносливость наших предков. Незначительные инфекции и инфестации, вероятно, перерастали в фатальные осложнения всякий раз, когда серьезная травма или какой-то опасный стресс (например, голод) нарушали внутренние физиологические балансы организма-носителя. Но можно предположить, что при отсутствии подобного серьезного повреждения у этого организма было сносное состояние здоровья, наподобие того, что имеется сегодня у диких лесных приматов.