Успех в борьбе с желтой лихорадкой вдохновил Фонд Рокфеллера на то, чтобы в 1920-х годах предпринять аналогичное наступление на малярию. Тот тип контроля над комарами, благодаря которому желтую лихорадку удалось вытеснить из городов Карибского бассейна, принес локальные успехи в странах наподобие Греции. Однако только после Второй мировой войны и открытия такого мощного инсектицида, как ДДТ*, методы борьбы с комарами стали настолько дешевы, что оказали очень значительное воздействие на распространение малярии во всем мире. После
---------
76 George К. Stroh de, ed., Yellow Fever (New York, 1951), pp. 5-37.
- 409 -
Второй мировой войны управление антималярийными кампаниями перешло из частных рук Фонда Рокфеллера к Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), основанной в 1948 году для осуществления точно таких же действий на официальной международной основе.
Внезапное избавление от бремени малярии благодаря вольному обращению с ДДТ в первые годы после Второй мировой войны было одним из наиболее выразительных и внезапных изменений в области здравоохранения, которые когда-либо переживало человечество. В некоторых территориях последовавшие изменения темпов роста населения были впечатляющими, но в то же время с ними в некотором смысле было столь же сложно ужиться, как и жить рядом с малярией77. Кроме того, масштабное использование ДДТ
уничтожало широкий спектр насекомых и порой отравляло животных, которые питались организмами, отравленными этим химикатом. Еще одним непредвиденным и нежелательным эффектом было появление устойчивых к ДДТ видов комаров. Однако химики отреагировали на это созданием новых смертоносных соединений, и до недавних пор они были способны получать подобные вещества быстрее, чем насекомые оказывались в состоянии вырабатывать переносимость химических атак. Как бы то ни было, долгосрочные экологические последствия этой химической войны между людьми и насекомыми никоим образом не ясны. Нельзя с определенностью утверждать и то, что малярию удалось прочно подчинить человеку, несмотря на формальную декларацию ВОЗ, что искоренение малярии (а также оспы) с лица земли является принципиальной задачей78.
Еще одной оказавшейся особенно цепкой инфекционной болезнью был туберкулез. Как было показано
---------
77 Срв. W. A. Karunaratne, "The Influence of Malaria Control on Vital Statistics in Ceylon", Journal of Tropical Medicine and Hygiene, 62 (1959), pp. 79-82.
78 Срв. интересное рассмотрение того, как миграционные модели способствовали планам ВОЗ по уничтожению малярии в отдельных частях Африки, в: R. Mansell Prothero, Migration and Malaria (London, 1965).
- 410 -
в главе IV, существует вероятность того, что легочный туберкулез приобрел новую значимость, когда в XIV веке он пришел на смену бацилле проказы среди европейских популяций. Некоторые авторитетные специалисты полагают, что распространенность туберкулеза среди европейских популяций достигла пика в XVII веке и пошла на спад в XVIII веке, но затем взобралась на второй пик среди плохо обеспеченных жильем и плохо питавшихся обитателей промышленных городов в XIX веке79. Но этой инфекции конечно же были подвержены и высшие классы, так что «чахотка» в первые десятилетия XIX века фактически вошла в моду в литературных и художественных кругах.
Тем не менее примерно после 1850 года смертность от туберкулеза (по меньшей мере в Англии) уже стала очень значительно снижаться, а в 1882 году Роберт Кох немедленно прославился тем, что объявил об открытии возбуждаю-
---------
79 Это мнение Рене Дюбо (Rene Dubos, The White Plague: Tuberculosis, Man and Society (Boston, 1952), pp. 185-207). Его оценка основана на зафиксированной в источниках численности людей, искавших облегчения от скрофулёза (золотухи) — одной из форм туберкулеза — при помощи «королевского прикосновения». В то же время очевидно, что численность больных, которым удавалось побывать на приемах при дворе, где король Англии прикасался к пораженным скрофулёзом в надежде и ожидании, что это исцелит их, также зависело оттого, насколько живой была среди людей вера в подобную магию. Поэтому предполагаемое отступление туберкулеза в XVIII веке могло быть следствием нараставшего скептицизма по поводу действенности королевского прикосновения. В конечном итоге с пришествием к власти Ганноверской династии монархия в Англии лишилась части своего мистического ореола, а во Франции Людовик XV и его преемник Людовик XVI никогда не обладали харизмой Людовика XIV. Распространение американских продовольственных культур и «нового земледелия» позволяло некоторым европейцам лучше питаться, и это должно было сдерживать туберкулез, что исчерпывающе демонстрирует противоположный пример недавнего увеличения масштабов этой болезни во времена войн, когда возникает нехватка ресурсов продовольствия. Однако точная статистика недоступна, и точка зрения Дюбо остается возможной, хотя никоим образом и не обязательной интерпретацией известных фактов.