- Ух [какой]. Ты преступник и грязный расист.
- Чурка тупая.
- Свинья. Вон машина [хорошая], смотри.
- Не, эту я не вскрою, там…
- Ты же сказал тебе [все равно] на сигналки-[мигалки]?
- Не, в этой электроники до жопы, [вряд ли] она поедет.
- Кто из нас чурка тупой?
- Хотя если ты толкать будешь, то поедет.
- Вы все русские такие, только [разговаривать горазды].
- Иди баранам хвосты крути.
- Хвосты ослам крутят, я не баранам. А эта, смотри?
…
- Че, тоже [блин] сигналки-[мигалки]? Мы уже [целых] десять километров идем, или тебе ведро типа шестерки надо найти!?
- Не десять, а километра два. Сейчас поедем, вон смотри, стоит.
- Да это корыто старше меня!
- Тебе не [все равно] на чем ехать?
- А [разговоров] то было! Мне [все равно] на сигналки-[мигалки], иди баранам хвосты крутить…
- Ладно, не [начинай].
- И-и-э нет, ты давай конкретизируй, кто тут баранам хвосты будет крутить?
- [Ничего себе] какие слова то ты знаешь! Долго учил?
- Ты [разговаривать] будешь или машину вскрывать?
- [Да что] ее вскрывать, смотри ключи торчат.
- Так может что поприличнее найдем, а? Тоже с ключами?
Глава 19. Марина
06 октября, очень раннее утро
Марина никогда бы не подумала, что в Африке можно так замерзнуть. Время тянулось нескончаемой пыткой - казалось, до рассвета дожить невозможно. Пробирающий до костей холод стягивал мышцы так, что они ныли от любого движения; заставлял свертываться калачиком, ловя малейшие крохи тепла.
Ночью девушка не спала вовсе. Поначалу не могла заснуть оттого, что страшное лицо сошедшего с ума седого убийцы так и стояло перед глазами. Потом - сказывалась усталость, девушка начала погружаться в состояние, близкое к беспамятству, но понемногу начали раздаваться стоны – сразу двое раненых пришло в себя и теперь не могли держать боль в себе.
На месте аварии осталось всего человек пятнадцать. Остальные еще вчера вечером, когда солнце перестало нещадно жарить ушли по трассе за помощью – половина в одну сторону, половина в другую.
Марина, не в силах слышать стоны тяжело пострадавших людей, отошла подальше от автобуса. Она пыталась зарыться в песок, накрываясь собранным из трех чехлов для сидений одеялом - страшные стенания все равно разносились далеко в ночной тишине, заставляя ее беззвучно рыдать от страха и бессилия. Пару раз Марина поднималась на ноги, размять одеревеневшие мышцы, но стоило только справиться с закостеневшим телом, выпрямиться, как наваливалась мутная пелена подступающего сна; ее мутило, нещадно саднили ушибы и кровоподтеки. И вот ближе к утру наступила мука холодом.
Когда небо посеребрил рассвет, Марина поднялась и в препаршивом состоянии направилась обратно к автобусу. Ноги едва слушались – каждый шаг давался с трудом, горло пересохло, тягучая тоска комом гнездилась в груди. Обойдя автобус, Марина чуть выглянула, осматривая поляну, где лежали раненые. Стонала теперь только одна – тучная женщина с раздробленной ногой. Рядом сидел сейчас тот самый толстый мужчина с рыбьими глазами – спасший Марину от безумного седого. Он, видимо, всю ночь провел на ногах, ухаживая за пострадавшими.
Вторая тяжело пострадавшая, не умолкавшая всю ночь, судя по всему, сейчас провалилась-таки в беспамятство. Наконец-то. Марина даже не противилась чувству облегчения, стыдясь этого.
Сделав несколько шагов в сторону места ночевки остальных пассажиров, она вдруг остановилась, будто натолкнувшись на невидимую преграду. Расширив от ужаса глаза, она в оцепенении наблюдала, как ноги дородной женщины затряслись в конвульсиях.
Пытаясь сморгнуть пелену перед взором, Марина невольно сделал шаг назад, заходя за скулу автобуса и присмотрелась. Мужчина между тем поднялся, шагнув ко второй раненой. С ужасом Марина видела, как он резко выбросил руку вперед, закрывая раненой рот. Та только лишь судорожно мыкнула, но в этот момент вторая рука толстого метнулась к ее голове, и Марина расслышала страшный, стеганувший ее будто хлыстом страшный звук, когда нож вошел раненой в шею.
Удержав рванувшийся из горла крик, девушка, не в силах двинуться с места продолжала наблюдать. Толстый в это время, прижимая голову раненой к земле, с силой продолжал давить рукой ей на шею. Марина даже сейчас, в рассветном сумраке, видела хлынувший фонтан крови, который щедро забрызгал руку убийцы.
Неожиданно мужчина развернулся, и Марина встретилась со страшным взглядом рыбьих глаза. Девушка завизжала и, бросилась прочь, от ужаса уже не замечая ни усталости, ни боли. Не оглядываясь, она взлетела по осыпающемуся склону и помчалась прочь, в сторону дороги.