Около четверти часа шагали до машины. Маленький, приземистый желтый хэчбек – старенький фольцваген гольф. Вообще мне встречались здесь такси совершенно разных марок, но большинство было новыми машинами, а эта явно побита жизнью – уже и зазоры разной ширины, видно в авариях была, и бампера все покоцанные - вид заслуженного труженика.
У магшины мы с Махмудом осмотрелись – рядом никого. Я заглянул в салон.
- Ничего себе! – не сдержал я удивленного возгласа, - вот это джихад-арба!
Махмуд, глянувший следом, мыкнул невнятно, подтверждая – салон машины был в бахроме, на зеркале висело несколько освежителей воздуха с вязью на арабском и изображенными черными силуэтами шахидов. На торпеде сразу целая выставка, в которой в основном фигурировали изображения калаша, полумесяца и бородатых воинов.
- Мда. Нездоровая канитель, не нравится мне это.
- Пойдем, на пляже посмотрим, - осторожно предложил Махмуд.
Двинулись к изломанной линии склона мы настороженно. Встав на одном из уступов, осмотрелись по сторонам. Ровный пляж с белым песком, метрах в пяти ниже, раскинулся длинной полосой в обе стороны, но никого из людей не было видно.
- Может там? – показа Махмуд направо, где спуском вниз уходила узенькая тропинка. И дальше, еще правее, между двумя выдающимися уступами видимо была небольшая полянка.
- Пойдем, глянем, - кивнул я и первым медленно начал спускаться вниз.
Когда ступил на белый, ласковый песок пляжа, справа из-за скалы показался смуглый парень с бородкой и сразу направился в море. Подмываться.
Я хотел было остановиться, но по инерции сделал еще несколько шагов и увидел кусочек покрывала и чью-то белую, молочного цвета ступню. Будто в вакуумной пелене, которая меня накрыла, я шаг за шагом выходил вперед, и моему взгляду открывалось все больше.
На песке лежало покрывало, и на нем в позе лягушки распласталась девушка. Зад ее был приподнят, руки заведены за спину и грубо стянуты ремнем, часть которого змеей опускалась на землю.
Девчонка лежала без движения, уткнувшись лицом в землю, ее светлые длинные волосы были всколочены, часть из них стола колуном, стянутая подсохшей кровью. Все красноватое от свежего загара тело жертвы было в длинных полосках потертостей ссадин, локти темнели бурыми пятнами. Сделав еще пару шагов, я увидел ее промежность, покрытую запекшейся, и свежей кровью, стекающей ленивыми ручейками по бедрам.
Рядом с девчонкой, наблюдая за мной расширенными глазами, развалился на подушках араб – в руке у него был мундштук от небольшого кальяна. Удивленный моим появлением – явно находясь в сладкой неге от гашиша, он сориентировался не сразу – неуклюже вскочив, опрокинув кальян, бросился было к лежащей рядом сумке. Но я уже был рядом. Боднув его, как игрок в американском футболе, вместе с ним влетел в стену, и тут же обхватив его голову, начал бить ей в коричневый, выщербленный от времени окаменевший склон холма.
Как со стороны я услышал свое рычание, в руках треснуло и, взглянув вниз, я увидел в руках два оторванных уха. Насильник в это время сполз по стене, барахтаясь как бессильно как жук, и завывая, а я на мгновенье обернулся. И тут же сорвался к морю – полоскавший свои яйца замер, широко открытыми глазами глядя на меня, так и застыв вполоборота, держась за промежность.
Когда я забежал в воду - только брызги крыльями полетели, аккуратная бородка вместе с хозяином попятилась в растерянности. Насильник попытался отскочить в сторону, но я уже запрыгнул на него, сваливая в воду. Левой рукой, растопырив пятерню, вцепился ему в лицо, а правая метнулась вниз. Скользнув по мокрой ткани рубашки, я нащупал выдающееся хозяйство и с яростью сжал руку. Дикий вой разнесся, даже прорывая поверхность воды. Зарычав, сжимая захват, я приподнялся над водой и коленом уперевшись в живот булькающему снизу насильнику, рванул. Кожный мешочек поддался под захватом, ладонь даже под водой обдало горячим, а между пальцем скользнул склизкий овал с красной ниточкой, отлетевший и плюхнувшийся в воду неподалеку.
Оставив в воде извивающееся тело, взмыв в ореоле брызг, я кинулся ко второму насильнику, который пытался подняться, дергая ногами и руками закрыв лицо. Налетев на него, коленями воткнувшись в бок, я резко сорвал его руки от лица и большими пальцами надавил на глаза, почувствовав как погружаются глубоко подушечки , натыкаясь на стенки глазных ям черепа. В стороны брызнуло кровавой жидкостью, по лицу мне бессильно несколько раз почти нечувствительно ударило – умирающий пытался отмахиваться, и тело подо мной заскребло ногами. Все еще надавливая пальцами в глазные впадины, я попытался рванул руки в стороны. Наверное, в моем воспаленном сознании была мысль череп разорвать, но не удалось, силенок не хватило – пальцы скользнули по серо-красной жиже, и руки взлетели вверх в ореоле кровавых брызг и ошметков вытекших глаз.