Информация, подтверждающая, что собственники-миряне в первой половине XVII в. отпускали крепостных женщин для вступления в брак, скудна, но в 1631 г. Воин Карсаков приказал старосте на своем Вышеславском поместье в Суздальском уезде взимать выводное, когда женщины выходили замуж в чужие владения[37]. В 1643 г. приказчик имения, принадлежавшего вдове Феодосии Волынской, в районе, позже ставшем частью Вологодской губернии, взял выводное в размере 2 рублей с женщины, которая затем оказалась уже замужем, и распорядился, чтобы местный священник совершил обряд венчания. Приказчик, знамо дело, потребовал непомерную сумму 2 рубля за пособление незаконному браку[38]. В любом случае обильный материал по второй половине XVII в. не оставляет сомнений. Cкудность информации о том, как помещики обходились с браками крепостных в первой половине этого века, объясняется малым количеством какой бы то ни было частной переписки того времени, дошедшей до нас. Обычай отпускать женщин из имений был настолько широко принят в начале XVII в., что в 1607 г. в указе о заповедных летах, в течение которых переход крестьян (мужского пола) из одного имения в другое запрещался, царь Василий Шуйский заявил, что свобода передвижения в брачных целях распространяется даже на холопов: если хозяин не обеспечил девке замужество до 18 лет или мужику женитьбу до 20 лет, то государев служащий должен был выдать им отпускные грамоты — так, чтобы они могли самостоятельно искать себе супругов[39].
Формулировка статьи 19 главы 11 в Уложении 1649 г. «а будет» помещик или вотчинник из поместья своего крестьянских дочерей отпускать идти замуж предполагает, что отпуск оставался на усмотрение владельца. Василий Семевский высказал мнение, что официальное требование к владельцам выдавать отпускную грамоту должно было вызывать у них нежелание это делать и, таким образом препятствовать выходу женщин замуж в чужие поместья[40]. Мне, однако, встретился только один документ, подтверждающий, что, возможно, некоторые из владельцев все-таки упорствовали в нежелании отпускать крепостных женщин: где-то во второй половине XVII в. Воскресенский монастырь в Череповце запретил вдовам и девкам в его поместьях в Белозерском уезде выходить замуж за тех, кто не проживает в деревне, принадлежащей монастырю[41]. Алексей Новосельский утверждает, что Андрей Безобразов (1621–1690; был казнен за то, что прибег к помощи колдунов, дабы расположить к себе молодого Петра I) энергично вмешивался в браки своих крепостных и тем самым мостил дорогу к полному контролю над браками со стороны помещиков в XVIII в.[42] Как и Семевский, Новосельский принимает это за аксиому, неверно истолковывая фактическую информацию. Один из приказчиков Безобразова действительно докладывал, что какие-то крепостные женщины вышли замуж в чужое владение, не испросив, как положено, разрешения у Безобразова, но в переписке не содержится никаких сведений о том, что Безобразов когда-либо отказывал в разрешении (он, возможно, всего лишь хотел проследить, чтобы были выданы необходимые отпускные грамоты), зато достаточно доказательств того, что его крепостные девки выходили замуж на сторону безвозбранно. Безобразов на самом деле отзывался на жалобы крепостных о том, что они так бедны и никто не принимает сватовства их сыновей, отдавая распоряжение приказчикам найти несчастным юношам невест и прибегая при необходимости к нажиму (что иногда не приносило результата). С позиции жениха, по крайней мере, Безобразов оказывал таким образом матримониальную услугу[43].
37
Материалы для истории Владимирской. Вып. 3. С. 333. Текст обрывается за одну строчку до того, как Карсаков определил размер выводного.
38
Сборник старинных бумаг, хранящихся в музее П. И. Щукина. M.: Изд-во П. И. Щукина, 1898. Ч. 3. С. 79. Крестьянин отрицал, что ему было известно о бигамии жены, но, вполне возможно, говорил неправду.
39
Памятники истории крестьян XIV–XIX вв. M.: Изд-во Н. Н. Клочкова, 1910. С. 49. В указе 1607 г. не говорится, что крепостная женщина имела право выйти замуж в другое имение, потому, вероятно, все это уже и так знали. К сожалению, на текст указа нельзя полагаться, поскольку он был частично подделан Василием Татищевым на основе более поздних документов XVII в. Тщательный анализ был проведен В. А. Аракчеевым (Соборное уложение 9 марта 1607 г. // Российское государство в XIV–XVII вв. Сборник статей, посвященный 75-летию со дня рождения Ю. Г. Алексеева. СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. С. 98–114). Он делает вывод, что это положение присутствовало в сохранившемся фрагменте оригинала, так как его не было в позднейших законах и указах, из которых Татищев заимствовал.
40
41
ГИМ ОПИ. Ф. 229 (Материалы к истории землевладения, крестьян и дворян). Оп. 1. Д. 46. Л. 12–12 об. Документ без даты, но написан, согласно приписке архивиста, почерком второй половины XVII в.
42
43
Переписка Безобразова о браках крепостных: РГАДА. Ф. 1257 (Безобразовы). Оп. 1. Д. 1. Л. 401–403 об.; Д. 3. Л. 271–271 об.; Д. 4. Л. 317, 403–403 об., 463–464 об.; Российская государственная библиотека. Отдел рукописей. Ф. 29 (Беляев). Д. 135. Л. 92–93. Три из этих документов опубликованы в: Архив стольника Андрея Ильича Безобразова. M.: Памятники исторической мысли, 2012. Ч. 1. С. 442, 658–661. См. дополнительные доклады, посланные приказчиками Безобразову, о выводных или о девушках, отпущенных замуж из его имений (Там же. С. 441, 458, 500, 638, 646).