Читать онлайн "Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках" - Бушнелл Джон - RuLit

Все остальные данные свидетельствуют в пользу того, что практически повсеместно владельцы позволяли своим крепостным женщинам выходить замуж через границы поместий. Монастыри Свято-Пафнутьев Боровский, Спасо-Прилутский, Кирилло-Белозерский, Свято-Троицкая Сергиева лавра и Нижегородская епархия, например, во второй половине XVII в. позволяли браки с переходом в чужие имения[44]. Тысячи отпускных грамот, сохранившихся со второй половины XVII в., делают очевидным, что границы владений не были границами матримониального рынка. И хотя Уложение 1649 г., судя по всему, касалось только выхода замуж крепостных девок за крепостных мужиков (холопов) — в каковом случае их свобода была мимолетной и обрывалась, как только они шли под венец, попадая таким образом обратно в крепостную зависимость, — на самом деле крепостные крестьянки иногда выходили замуж за некрепостных крестьян или за мещан, приобретая после свадьбы правовой статус мужа.

Подавляющее большинство уцелевших отпускных документов XVII в. не отвечают требованию Уложения 1649 г. об указании размера выводного. В некоторых выводное вообще не упоминается, что может означать, что, когда девушка покидала поместье, денег за это действительно не брали; в некоторых отпускных грамотах прямо указывается, что девушку отпустили безвыводно[45]. В некоторых сказано, что выводное было взято «по договору», в других, что «по указу [хозяина]», а в некоторых, что выводное «уплачено все сполна». По указанным в отпускных бумагах пошлинам получается, что в середине века уровень выводных был низким, медленно поднимался к началу 1680-х, затем, в конце 1680-х и 1690-х, вырос на порядок или больше, но не во всех владениях.

В середине XVII в. выводные были в основном по 10–20 копеек. Управляющие дворцовыми владениями начиная с 1647 г. взимали за вывод невесты по 10 копеек[46]. В 1650-х гг. в отпускных грамотах, представлявшихся в Суздальский Рождественский собор девушками из дворянских, монастырских, патриарших и дворцовых имений, вписаны пошлины в пределах от 12,5 до 20 копеек; крепостной, написавший отпускную собственной дочери, взял с крепостного из Суздальской епархии 25 копеек[47]. Примерно в то же самое время Борис Морозов — самая влиятельная фигура при дворе царя Алексея — взимал выводное в размере 13 копеек или столько, сколько брали в соседних имениях, если его собственным крепостным приходилось платить больше[48]. В 1650-х более мелкие дворяне, монастыри и Успенский собор в Кремле взыскивали по 7–25 копеек за отпуск крепостных невест в замужество[49]. В 1658 г. архимандрит Печерского монастыря в Нижнем Новгороде распорядился собирать по 10 копеек за девицу, по 20 за вдову или столько, сколько взимали соседи, если монастырским крепостным женихам приходилось платить им больше[50].

С 1660-х по конец 1680-х гг. выводные увеличились совсем ненамного. В 1660-х государственный служащий взыскал 25 копеек (по его расчетам, по-видимому, это соответствовало обычной местной таксе) за вывод девушки из конфискованного поместья в Казанском уезде, в то же время два помещика из Белозерского уезда взимали по 1–2 рубля соответственно (это были крайние случаи)[51]. В 1670–1690-х гг. монастыри в Переславль-Залесском, Суздале и Владимире выдавали и получали отпускные грамоты с проставленными выводными в 13–40 копеек[52].

В конце 1680-х и в 1690-х гг. ряд владельцев повысили таксу довольно сильно и, по всей видимости, внезапно. В 1681 г., например, Саввино-Сторожевский монастырь дал распоряжение приписному Спасо-Зарецкому монастырю взимать выводные, равные выводным в соседних имениях, так что мы можем считать, что в том году монахи Спасо-Зарецкого монастыря следовали в своих владениях обычаям края[53]. Затем, в 1689 г., Саввино-Сторожевский монастырь распорядился, чтобы его приписной Пурдышевский монастырь брал за женщин, выходящих замуж в чужие деревни, вывод в размере 2 рублей 20 копеек, что безусловно означает, что Саввино-Сторожевский монастырь установил у себя такую же таксу[54]. В 1691 г. Иван Семенов из Ржевского уезда взял 5 рублей выводного за вдову, вышедшую замуж за крепостного, приписанного к Иосифо-Волоколамскому монастырю; вдова забрала с собой трех незамужних дочерей, и Семенов должен был получить по 3 рубля за каждую, когда они в свою очередь пойдут под венец[55]. С другой стороны, Нижегородская епархия в 1690-х собирала всего по 15 копеек с женщин, выходивших замуж за пределы епархиальных имений[56]. Отдельные выводные доходили до 2 рублей в 1690 г. в Кашинском уезде, 5 рублей в 1690 г. в Старицком уезде, 6 рублей в 1693 г. в окрестностях Москвы, 30 копеек в 1695 г. в Суздальском уезде, 2 рублей в 1696 г. в Курмишском уезде[57]. Монастыри чаще всего взимали от 20 до 50 копеек[58]. Нет оснований считать, что большинство владельцев брали больше 2 рублей, когда крепостные женщины уходили из их имений в замужество, поскольку (как я поясняю дальше) 2 рубля были исключением даже в начале XVIII в. Тем не менее мы можем сказать, что в 1690-х гг. некоторые владельцы крепостных начинали рассматривать выводные деньги не как взимаемую на общепринятых основаниях относительно мелкую пошлину, а как продажу собственности.