После душа Дэн сбросил с себя мокрое полотенце, нырнул под простыню и вдруг почувствовал, что в постели еще кто-то есть. Американец вскочил, в чем мать родила, и сел на кровати.
В это время с грохотом распахнулась дверь. Яркий свет полоснул по глазам Дэна. В комнату ворвались несколько человек, среди них женщина и двое полицейских. Шум, крики, вспышки фотоаппаратов. Женщина с воплем бросилась к постели, на которой лежала голая девушка.
У Дэна глаза полезли на лоб.
Девица немного помедлила, давая возможность закончить фотосессию, потом спрыгнула с кровати, на ходу завернулась в простыню и скрылась в коридоре.
Старший из полицейских на ломаном английском сказал, что девушке, которую сэр американец затащил в постель, нет пятнадцати лет. Ее тетка написала заявление. Он ткнул Дэну под нос смятый клочок бумаги. Имеются фотографии. Страж порядка поднял мобильный телефон и постучал по нему пальцем. Есть два свидетеля. Тут последовал кивок на хозяина гостиницы, стоявшего у двери, и худого парня в застиранных шортах и линялой футболке, в котором Дэн без труда опознал первого таксиста.
Полицейский пояснил, что он как представитель власти вынужден составить протокол и арестовать господина Ливингстона. Филиппинские законы относят педофилию и изнасилование к серьезным преступлениям. За это светит лет десять тюрьмы, никак не менее.
Тут он сделал знак рукой, который вымел из помещения всю остальную публику.
Оставшись один на один с Дэном, представитель власти смягчил выражение лица. Он показал на дверь и заявил, что, к счастью для господина американца, тетя потерпевшей, мадам Корасон, очень добрая женщина. Она не хочет причинять неприятности хорошему человеку и готова за пятьдесят тысяч долларов забрать заявление.
Если господин американец выплатит нужную сумму, дело немедленно будет прекращено. Днем он сможет вылететь в Хошимин, как и планировал. Полиция не будет этому препятствовать.
– Пятьдесят тысяч баксов, сэр, для вас, американцев, совсем не много, – извинительным тоном добавил он. – Всего каких-то пять тысяч за каждый год заключения.
Тут Дэн Ливингстон окончательно протрезвел и понял, что у него самым бессовестным образом вымогают пятьдесят тысяч долларов. Он затянул потуже полотенце на поясе, многозначительно потыкал пальцем в американский флаг, выколотый на левом плече, и заявил, что платить не будет.
В переполненной камере местной тюрьмы находились пятьдесят два заключенных. Через тридцать минут там появился еще один, пятьдесят третий.
Начальник полиции Анджелеса выслушал доклад подчиненного о задержании Дэна Ливингстона, тут же позвонил Биллу Вольфу и сообщил:
– Мы поймали рыбку, которую вы заказывали, сэр.
– Американец? Белый? Один? – деловито спросил Вольф.
– Точно, как вы просили, сэр.
– Какой счет ему выставили?
– Пятьдесят штук, сэр. Но платить он не хочет.
– Если согласится на пятьдесят, требуйте сто! Ни в коем случае не выпускайте его, хорошо промурыжьте, пусть почувствует, что такое филиппинская тюрьма. А тут и я к нему подъеду.
– Да, сэр. Но и вам меньше чем за полсотни мы его не отдадим.
– Почему? Ведь мы договаривались за двадцать.
– Бизнес есть бизнес, сэр. Зачем же я отдам вам парня за двадцать, когда мои ребята могут снять с него все пятьдесят?
– Дам тридцать и ни цента больше. Будешь ломаться, нашлю на тебя посольство, тогда вообще получишь шиш с маслом.
Начальник полиции понимал, что Билл Вольф вряд ли станет вмешивать в это дело американское посольство, но решил не рисковать и согласился. Тридцать штук зелеными на дороге не валяются.
Цусик
Секретарша министра Алла Булкина, невысокая плотная блондинка с пышной грудью, недовольно подняла глаза от любовного романа.
– Цусик занят, подождите, – недовольно прошипела она Строеву, вошедшему в предбанник, и опять уткнулась в книгу.
Александр Иванович устроился в кресле в углу приемной и стал ждать. То, что Булкина назвала министра не по имени и отчеству, а по фамилии, означало, что между любовниками случилась очередная ссора. Значит, глава военного ведомства находится теперь не в лучшем настроении.
Словно в подтверждение этих мыслей из министерского кабинета донесся грозный рык Цусика. Высокие, обитые кожей двойные двери с треском распахнулись, и из кабинета вывалился начальник управления оперативного планирования Павел Ефимович Белецкий – маленький седенький генерал-лейтенант.