– Перевернуться?
– На бок, спиной ко мне. Да, именно так, – повторил он, когда она покорно повернулась.
Он обхватил ее руками и одновременно прижался коленями. Внезапно, даже сквозь свой промокший больничный комбинезон, она почувствовала его тепло. Температура его тела была намного ниже, чем у нее, но в этот момент он обеспечил ей необходимое тепло.
– Вот и хорошо. Вы перестали дрожать, – сказал он, прижимая ее. – Только не вздумайте расслабляться. Я не хочу чтобы вы отключились.
– Я не буду, – пообещала она, борясь со слипающимися глазами.
Но Дивер был настороже.
– Т’Пайна, продолжайте говорить. Эй, я рассказал вам о своем гнусном прошлом. Теперь ваша очередь.
– Я… не знаю ничего… о моем гнусном прошлом, – ответила она.
– Страдаете амнезией, не так ли?
– Я не знаю… кто я.
– Уверен что знаете, – сказал он. – Вы маленькая девочка, которая спасла Найсус.
– Я не ребенок, – возразила она, и почувствовал, как напряглись его руки, и движение его лицевых мускулов, когда он улыбнулся.
– Нет, – сказал он, – я уверен, что вы не ребенок. Но я решил избрать для себя избрать путь джентельмена, а не пользоваться преимуществом нынешней ситуации.
– Преимуществом…?
– Один, с красивой женщиной в моих объятиях. Если кто-то узнает, что при этом я ничего не сделал, то что станет с моей репутацией?
Т’Пайна не знала, что на это ответить. Она соединила его комментарий с обычными шутками и инсинуациями, которые никогда не имели смысла, хотя она слышала их от невулканцев всю свою жизнь. Это не имело отношения к биологии воспроизводства; это было то, чего она никогда не понимала, то, что имело отношение к поцелуям и другим странным трогательным действиям, о которых она читала или видела на лентах.
Все же… теперь, когда она созрела, она начала понимать, с чем это было связано. Она вспоминала свою нелогичную реакцию на Сендета. Но он был необещанным мужчиной ее собственного вида – или по крайней мере ее собственной культуры. Почему Бэу Дивер ожидал, что она ответит ему?
Воспоминание о Сендете, тем не менее, напомнило ей прием на борту «Энтерпрайза», где она видела Сарека и Аманду, доктора Корригана и T'Мир. Для них это было возможно. Она вспомнила день, когда встретила Дивера, как он помог ей с детьми, насколько приятно должно быть было рядом с ним. Будь она в нормальном состоянии, смогла бы она ответить взаимностью мужчине, который так сильно отличался от нее? И были ли они на самом деле настолько различны? Как он их назвал – промежутками? В затянувшемся молчании Дивер произнес:
– Поактивнее, Т’Пайна. Расскажите мне о себе побольше. Вы медицинский техник.
– Да, – ответила она. – Я собиралась несколько лет поработать в больнице Найсуса, пока не выберу область специализации. Потом снова пойду учиться в соответствующее заведение.
– Соответствующее, – повторил он. – Вы когда-нибудь делали что-нибудь несоответствующее в своей жизни, Т’Пайна?
– Да, – ответила она.
– Правда? И что?
– Каким то образом… я родилась ромуланкой.
Она услышала как он рассмеялся. Люди были странными, но этот человеко-орионский гибрид был еще более странным. Она не понимала, почему он нашел ее слова такими забавными. Однако, прежде чем она успела спросить об этом, он сказал:
– А это не изменит ваши планы?
– Что вы имеете ввиду?
– Разве вам не любопытно? Я думал, что любопытство единственное чувство, которое признают вулканцы.
Т’Пайна знала, что она была любопытна; у нее просто не было времени, чтобы подумать об этом. Теперь, возможно потому что препарат перестал действовать, она начала задаваться вопросом, как она могла быть ромуланкой.
– Я понятия не имею, как узнать об этом, – призналась она Диверу. – Ромуланцы враги Федерации.
– Спросите Корсала, – предложил Дивер.
– Корсала? Клингонского инженера? Разве он знает обо мне?
– Я не говорил, что он знает, как вы попали в ту вулканскую колонию. Но клингоны поддерживают деловые отношения с ромуланцами. Корсал может знать, как направить ваш запрос по клингонским каналам и получить некоторые ответы от ромуланцев.
– Мистер Дивер, – спросила она, – откуда вы это знаете?
– Вам не кажется, что при таких обстоятельствах вы можете звать меня Бэу?
– Вы уклоняетесь от ответа.
– Ах логика возвращается. Совсем плохо. Вы так нравились мне запутавшейся.
– Я спросила вас, откуда вы знаете, что клингоны поддерживают контакт с ромуланцами.
– Хорошо, – ответил он, – я мог бы предложить вам спросить у орионцев, но я думаю, что вы можете больше доверять клингонам. По крайней мере, когда они враждебны, они открыто говорят об этом.
– О, – сказала она обеспокоенно. Тогда, вы утверждаете, что и орионцы поддерживают связь с ромуланцами?
– Орионцы имеют дело с любым, от кого они могут получить прибыль, – ответил он. – Они имеют дело со всем: с оружием, с наркотиками, с рабами. Меня однажды тоже чуть не продали.
– … Что?
– Вы же знаете, что они продают своих женщин.
– Да, каждый знает это.
– Так вот это единственный товар которым можно торговать в пределах Федерации, не особенно при этом рискуя. Но на их родных планетах они продают мужчин, женщин и детей. Я был еще ребенком, но уже в юности обладал душераздирающим обаянием. Орионский торговец по имени Зефат думал, что сможет получить за меня высокую цену как за экзотическую игрушку от какого-нибудь богатого орионца или клингонской семьи. Он завлек отца в игру. Азартные игры всегда были фатальной слабостью моего отца. Он замолчал.
T'Пайна не могла поверить тому, что услышала.
– Вы имеете в виду, что ваш отец играл на деньги и на вас?
– Не только играл на деньги; он проиграл.
– Тогда, как…?
– Моя мама, – ответил он. – Орионские женщины не так глупы, как считается. Орионские мужчины держат их в неведении. Но мой отец позволял маме делать то, что она хотела, пока она делала его счастливым. Она научилась использовать компьютер корабля не только для того, чтобы поддерживать чистоту. Когда она узнала что сделал отец, она отправилась за мной, вооружившись всей доступной информацией о Зефате которую смогла получить от Федерации и от других орионских женщин.
T'Пайна почувствовала, как напряглись его руки, когда он вспомнил то, что было очевидно болезненным опытом.
– Оброненные ею намеки позволили ей попасть на корабль Зефата. Он думал, что она пытается шантажировать его, и она позволила ему так думать. Ее поместили в ту же комнату, где был я. Зефат планировал убить мою маму, чтобы преподать мне урок. Но он не знал маму. Она узнала, кто были его враги, а благодаря информации Федерации и сплетнями других женщин, она дала им знать, в обмен на мою жизнь, что Зефрат их обманывает. Она сдала Зефрата трем его худшим врагам
– Ваша мать была очень храброй, – сказала Т’Пайна.
– Да, – ответил он. – Всегда. Я думаю она одна из тех, кого орионцы не смогли напугать. И мне жаль, что я не могу отрицать, что я один из них.
– Но вы не…, – начала она, а затем внезапно поняла что хочет сказать ему то же, что он говорил ей. – Вы такой же орионец, как и я ромуланка.
Он улыбнулся.
– И я о том же.
– Я думала, что вы математик, а не психолог, – сказала она.
– Я мастер на все руки, мисс, – сказал Дивер. Она неловко переместилась в его руках. – В чем дело? – спросил он.
– Я не знаю, – с усилием произнеслаT'Пайна. – Просто внезапно… стало трудно дышать. – Она мучительно сглотнула. – Возможно сыворотка все еще действует, приводит к обезвоживанию.
– Или возможно, – сказал Дивер, – заканчивается воздух.
T'Пайна перевернулсь, так чтобы увидеть его.
– Мы не можем больше ждать. Мы должны пробовать выбраться на поверхность.
– Вы правы, – сказал Бэу. – Только… – его голос затих.
Она поискала его глаза.
– В чем дело?
– Ладно, – продолжил он. – Я не могу сделать это так легко, как похвалялся вам. – Он приподнял одежду, чтобы показать ей длинную, глубокую рану на бедре. T'Пайна непроизвольно всхлипнула, ее собственная боль ушла на второй план.