Ангел Дождь – хозяин всех потоков,
НАД, копилкой всех земных уроков.
Я, – внизу, – среди крестов и плит,
без свидетелей. Луной дотла облит.
Бог один, но тысяча пророков.
Десять заповедей – тысяча пороков.
Кто, из неужели не живых,
вслух прочтёт нам свой загробный стих?
Дождь сказал, – хотите, я прочту свои?
что бы как-то ночи скоротать,
чтобы верить в прожитые дни
до того, как встретимся опять.
ЖИЗНЬ СПУСТЯ
Цели, еле уцелели.
Одолела скука-сука.
То у звука нету цвета.
То у цвета нету звука.
Жизни три тому назад,
я не жить бы был бы рад.
Жизни две, тому спустя,
я нашёл себе тебя.
После всех чужих рождений,
стал я суммой заблуждений.
После всех своих смертей,
стал я чуточку светлей.
А вчера случилось чудо,
подошел ко мне Иуда,
прикоснулся и сказал:
– Я б тебя поцеловал.
МЕНТАЛЬНЫЙ ТРЕНАЖЁР
Не увижу и поверю,
а поверю и увижу.
Ждать я с детства ненавижу.
Пусть не мало,
но, увы, не много,
поднесла уроков мне дорога:
Что глупец
опаснее дельца,
И что льстец
опаснее глупца.
Что причинно слово,
а не дело.
Что душа болит
больнее тела.
Что шельмец
опаснее чем льстец,
А подлец –
опасней чем свинец.
Детство
ближе к вечности, чем зрелость.
Мужество,
куда смелей, чем смелость.
Что секрет
таит в себе навет.
А ответ
важнее, чем совет.
Ложь –
капканы частных убеждений.
Правда –
сумма общих заблуждений.
Счастье –
оправданье ожиданья,
Жизнь –
короткое с собой свиданье.
КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ МИРОВОЙ ИСТОРИИ
Как из тела вынув душу
море выплюнуло сушу
Наплодила суша туши
на крылах и лапах.
Тварь познала тайну плоти –
вкус её и запах.
Клон Адама дева Ева
расцветила люда Древо.
Древо буйно разрослось…
Тут-то всё и началось.
ПРИМЕТЫ ЖИЗНИ
Вчерашний день прижился на афишах.
Упала улица в объятья к переулку.
Листва от дворников попряталась на крышах.
Собаки вывели хозяев на прогулку.
Клиентка молодильного салона
мечтает поменять лицо на Мальте.
Целители в оранжевых жилетах,
заштопывают раны на асфальте.
Любовь к закату движется без спешки:
умрут от старости девчонки и мальчишки.
Беда и Счастье пиво пьют в кафешке,
тасуя карты судеб, как картишки.
П.ОСВЯЩЕНИЯ
ЧИТАТЕЛЮ
Апанарть свой – Руниды безУмности,
Томик виршей царя дураков,
Посвящаю, с Великой бездумностью,
Вам – алхимики снящихся СЛОВ.
Знаю, скажет не мудрствуя
всякий мудрец:
Мол, дурацкий колпак, – не монарший венец!
Прав мудрец.
Если только колпак-колпаков
не венчает чело Дурака-дураков.
ГРЁЗЫ О ГРОЗАХ
Моему Учителю Иг-Ив-Ко.
Ну не греет одеяло идеала,
Как не вздрагивают плечи у Предтечи.
Понижает слёзный дождь солёность крови,
Но на месте остаются брови.
Как на месте, остаётся память.
Иногда лишь, пряча чепуху,
Предлагает, будто издеваясь,
То, что завалялось на слуху.
И слагая возраст по мгновеньям,
И читая правду по глазам,
Не пуская человечность в вечность,
Время предъявляет счёт делам.
Ветер ткёт ковры из мятых листьев,
Устилая ими трон зимы.
Стужа белит окна стылой кистью,
А за стёклами, о лете, грезим мы.
ЭПИДЕМИЯ ЛЮБВИ
Художнику Ирине Мащицкой
Облако неведения
ведуница выдохнула.
Из души душистой
Сирин-птица выпорхнула.
Сказко-краско-перезвон:
Рождество. Молитва. Сон.
Звёзд космическое танго,
томный вальс небесных сфер,
ритма вольное дыханье
без границ, весов и мер.
Благовещение красок
предвещает бал без масок.
Как слеза мужицкая,
подпись: И. Мащицкая.
Жнёт туннель реальности
образы фатальности.
Растревоженная доля
нежит марсовое поле.
Тень сомнений слоем гладким,
Запах ненависти сладкой.
Захлебнулись медью трубы, –
«Миром твёрдым, правит грубый».
Дверь стальная, домик снежный, –
«Силой судеб, правит нежный».
Вновь безмолвием пугает
страх – обманщик хрупких душ.
Обнимая, пеленает
в липкий саван жарких стуж.
Там, на острове Буяне
Мать и Сын, Отец и Дочь.
Ветер прячет их в тумане
как Египетская ночь.
В поле судеб дождь с вестями,
соль надежды, сахар грез…
Волны памяти горстями
сыпят жемчуг бабьих слёз.
Ось земная – переправа
в Лукоморье честных слов.
Танец гордого павлина,
Звон копилки ярких снов,
Чувств смятенье,
Дуновенье,