И смертельно себе возвращён…
НАКАНУНЕ ВЧЕРАШНЕГО ЗАВТРА
Время заплутавшее,
не евшее, не спавшее,
под двери потекло.
Ладонями горячими
расплавила ты потное,
незрячее стекло.
Ворвался свежий воздух
в нашу спальню
как куражливый спецназ.
И день, рождённый утром,
не дожив до встречи с вечером,
торжественно погас.
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ПОНЕДЕЛЬНИКОВ НА ДВОИХ
Бездымный порох наших встреч
стал грязью.
Отсырел.
Опять,
спешу на самолет.
Который улетел.
Всё.
Ариадна извела
на кофточки клубки.
Мешают говорить.
С собой.
Короткие гудки.
ЛЮБОВЬ МОЯ
Как первая росинка на рассвете,
Как по ушедшим в вышний мир тоска,
Как первая тропинка на планете,
И как патрон последний у виска.
Как ангелов призывные напевы,
И как последняя затяжка перед боем,
Как первый вдох младенца Матерь девы,
И как прибежище гонимого изгоя.
АЛЛИЛУЙЯ
Окажусь в отместку местным,
я не к месту в тех местах.
Заблужусь в твоих одеждах.
Затворюсь в твоих руках.
Задохнусь в височных прядях.
В жарком шёпоте стомлюсь.
И, наверное, навеки,
в сказку эту запишусь.
Зачерпну в ладони неба.
Уроню глаза к земле.
И покаюсь крошке хлеба.
И верну тебя тебе.
Твои пальцы пахнут небом
Их, целуя, – воспаряюсь.
Твои губы пахнут солнцем
Их, целуя, – обжигаюсь.
Пахнут морем твои плечи,
утопаю их целуя…
…Ну, и что, что погибаю.
Аллилуйя… Аллилуйя!
РАССКАЖИ СЕБЕ МЕНЯ
Готовься к битве в ложе рая,
за то,
что так люблю тебя я.
Запузырилась кожа гладкая,
предощущая…
…П олусладкое,
сандаловые палочки, миндаль…
«За мужество в замужестве» медаль…
Ты расскажи себе меня, наедине.
За то,
что так хочу тебя я.
И нет у страсти ни конца, ни края,
как мира быть не может на войне…
Ты расскажи себе меня, наедине.
…Ни бритва лысине,
ни краска седине,
ни Таинство, по первому каналу…
…Мечтай, по крупному, живя помалу…
Ты расскажи себе, меня, наедине.
ЧЕРНАЯ ГЕОМЕТРИЯ
Не до чёрного неба,
а лишь до книжной полки долетели
твои трусики чёрные, – шедевр изометрии,
зацепившись не за звезду,
а за чёрный учебник по геометрии.
Устав от любви нашей плотской,
чуть-чуточку скотской,
кажется, спим.
Ты,
с моей вечно не правой рукой.
Я,
под твоей неприличной ногой.
Чтобы представить это
без чертежа или эскиза,
нужен «за грань паспорт»,
черно-беглая фотография,
и, конечно же, виза,
в страну геометрического изображения
зарифмованного воображения.
Где квадратное ложе чёрной тени
на бледном полу бодрой спальни,
как Малевич,
намалевал свет с любовью.
Где чёрный треугольник
твоих волос, –
указатель к вратам грёз,
укрывал я горячей ладонью.
Где чёрную линию чулка
на твоём холодном бедре,
я нарушал как чужую границу.
Где чёрную родинку-точку,
я поил умилённо,
как поят губами любимую птицу.
Где в чёрных омутах-элипсах,
твоих полу прикрытых глаз,
отражаются
чёрные звёзды в профиль и фас.
Где черные изюмины твоих сосков,
продетые сквозь груди-пяльцы,
нежно терзали мои спицы-пальцы…
Вот только жаль,
что не до чёрного неба,
а лишь до книжной полки, долетели
твои трусики чёрные, – шедевр изометрии,
зацепившись не за звезду,
а за чёрный учебник по геометрии.
ВАЖНОЕ ОТВАЖНОЕ
Отважно жизнь гребёт на свет.
Отважно луч летит во тьму.
Отважно ты идёшь ко мне.
Отважно мы бредём по дну,
где чутко спят: любви туман,
святая ложь и грех-обман,
ленивый труд, трудяга лень,
и дымный мир, и звёздный день.