— В рощу! — выдохнула она в страхе. — Бомбить будут!..
Они успели отбежать шагов на двадцать, когда их накрыли с воздуха. Рева моторов не было. Был надвигающийся шелест винтов. Надо полагать, вертолеты в будущем стали тише мыши, но мощности не утратили. Порыв — и роща обезумела, заметалась. Винтокрылая машина зависла над тополем, возле которого залегли беглецы. А потом с небес рухнул грохот.
Уп! Уп! Уп! Разрывы тупо лопались, вдавливая в землю. Ничего себе грядущее! Наступило и притоптало… Антон с ужасом ждал попадания. Не дождался. Отважился приподнять голову. Роща по-прежнему бурлила, и при этом нигде ни вспышки, ни вздымающейся земли, ни секущих листву осколков. Рядом, прикрыв голову руками, лежала и вздрагивала незнакомка.
Уп! Уп! Уп!..
И Антон внезапно осознал, что никакие это не разрывы. Это… Это музыка. Долбеж.
В изумлении уперся ладонью в землю, сел. А минуту спустя удары пошли на убыль. Вертолет удалялся.
Незнакомка шевельнулась и тоже села. К щеке ее прилип полуистлевший прошлогодний листок.
— Уходим!.. — всхлипнула она. — На дозаправку полетел…
— Что это было?
— Бомбежка… — Она поднялась на ноги. Оделила сердитым взглядом. — А все из-за вас… Уходим!
Расспросы пришлось отложить. Антон отобрал у дамы увесистый гаджет, к счастью, снабженный откидной ручкой, и преследуемые подались на закат — беглым шагом, то и дело переходя на трусцу. Открытые пространства одолевали чуть пригнувшись. Передышку они себе позволили, лишь углубившись в дубраву.
— Как вас зовут? — отдышавшись, спросил Антон.
— Громовица.
— Как? — не расслышал он.
Она повторила.
— Что происходит, э-э… Громовица?
— Ничего нового, — устало, почти враждебно отозвалась она. — А вы правда Антон?
— Правда.
— Но не Треплев же!..
— Почему его портрет в учебнике?
Девушка в раздражении повернулась к странному своему спутнику и вдруг поняла, что, кажется, тому не до шуток.
— Ну а как же?.. — ответила она в замешательстве. — Первый террорист-тихушник…
Дар речи вернулся к Антону не сразу.
— А… а фамилия Голокост вам ни о чем не говорит? Ефим Григорьевич Голокост…
— Первый раз слышу. Кто это?
Понятно. Стало быть, забудь о славе Юрия Гагарина и вспомни, что ты натворил перед тем, как метнуться к Голокосту.
— А Джедаев?
— Каких еще джедаев?
— Не каких, а какой! Это тоже фамилия.
— Не знаю я никакого Джедаева…
Террористический акт Антон Треплев совершил в нетрезвом виде. За неделю до того, как загреметь под трибунал, к нему на дачу приперся прапорщик Оболенский и попросил кое-что припрятать. А лучше прикопать. На вопрос, не проще ли прикопать самому, ответил, дескать, время поджимает. Поджало уже. И был прав.
«Кое-что» оказалось ракетным мини-комплексом. С виду гранатомет гранатометом, маленький, вроде бы даже игрушечный. Рассчитан всего на один залп. Боеголовка разделяется на двадцать пять снарядиков размером с карандаш, и каждый наводится на звук. Предназначен в основном для стрельбы по низколетящим целям, скажем, по стае реактивных беспилотников, но при желании можно долбануть и по танковой колонне.
Антон Треплев долбанул по динамикам. Произошло это примерно в третьем часу ночи. Достали, падлы! Справа дискотека на турбазе, слева дискотека на турбазе, а на том берегу озера какая-то сволочь врубила радио на полную дурь и, судя по всему, легла спать. А вы представляете себе силу отражения звука от стоячей воды? Ну и вот…
Поискал снотворного — не нашел. Выпил водки. Не помогло. Еще выпил. Потом еще. И вдруг осенило: проказливо хихикая, полез в кладовку, достал припрятанное наследство прапорщика Оболенского, расчехлил и вышел в ночь.
Правильно рассчитав, что залп наверняка примут за очередной фейерверк, добрался под покровом темноты до дамбы — и долбанул. Залп, кстати, прозвучал куда глуше праздничной пиротехники. Далее Антон подобно киллеру-профессионалу обтер и выбросил пусковое устройство в овражек, после чего в обморочной тишине, прерываемой отдаленными воплями, вернулся на дачу, где тут же провалился в сон.
Судя по тому, что на следующий день передали по ящику, ни единого промаха не случилось. Оно и понятно, динамик — не беспилотник, по динамику не промажешь. Плохо было другое: участник и устроитель одной из дискотек в момент попадания стоял аккурат между грохочущими аудиоколонками, опершись на них локтями и свесив в упоении голову. Снарядец взорвался внутри одной из колонок. Порешетило изрядно. Не насмерть, правда, однако сам факт нанесения тяжкого вреда здоровью переводил деяние Треплева из разряда хулиганства в несколько иной и куда более серьезный разряд.