Глава 2. Алчность
Жадному и могилка узка.
(Абх)
Красиво жить не запретишь, не правда ли? Вот и я тоже так думаю: иногда "пустить пыль" в глаза некоторым, иногда "пожить на широкую ногу" и при этом сильно не затрачиваться. Да, определенно. Несомненно! Только кто из двоих почитателей благородных напитков прав оказался - мне невдомек. Первый ценил дорогие вина и трезво оценивал свой кошель, а второму было все равно - дешевый суррогат, но главное, чтобы его было много. Вот бывают времена же, особенно если столкнуться с такими лицом к лицу. Но это присказка, а самый лакомый кусочек где-то впереди.
Любите ли вы прогулки? Я вот особенно люблю, потому что там, где мы бродим встречаются весьма очень интересные личности, которые могут поведать вам свою историю. Но ничего не давайте им взамен. Ваше внимание - это ваша расплата за потраченное время в том мире, и как оно прошло, можно лишь судить по вашим глазам (ну и помятым спросонья лицам тоже).
В том мире, в котором я недолго прожил, мну, пожалуй, N число лет, был довольно мрачный пейзаж - вечный полумрак тихих узких улочек, серость домов, странные темные личности, снующие туда-сюда, а заговорить с ними так и не удалось. Печальное зрелище, так и захворать недолго.
Неожиданной находкой для меня стал оборванец, прячущийся в глубине одной темной улочки. Хилый и маленького роста он оказался умен для своих лет, но имени своего он не знал. Тогда я назвал его Сашкой, а что, весьма беззлобное имя и важное в полном. Но всегда есть "Но" - имена их мы не озвучиваем при них, это их тяготит и угнетает. Вероятно, знающие люди могут дать подсказку почему так устроен их мир.
И вот сидя на набережной огромной реки, в чьих водах кроме черно-серых, "грязных", туч ничего не отражается, он поведал мне историю.
Пару месяцев назад, когда наступили холода, Сашка обеспокоился проблемой обуви - старая совсем прохудилась и, кроме как "на рынок", её никуда не денешь. Долго он раздумывал над этой проблемой, долго он ходил по темному городу в поисках новой обуви. И вот - удача! Фургончик обувщика стоит посреди пустой площадки. Ни людей, ни животных - никого. К слову, времени было вечерних сумерек, а сумерки здесь извечны.
Сомнений не было. И вот полог приокрыт, и наш герой смело заполз внутрь, полный надежды разжиться новой обувью. Но непросто так стоял тот фургончик, ой не просто. Вот и две сапожки нашлись новые, как полог резко взметнулся вверх, обнажая внутренности вагончика, мальчишку в сапогах, стройные ряды сапог и различной обуви.
Но тот, поднял полог, вовсе не был старым мастером-обувщиком, а три черные как смоль тучки. От страха наш герой Сашка забился в угол, взирая на столь невиданных существ, а также тех кто стоял за их спинами. По четыре и все в ряд выстроились аналогичные черные сущности, отдаленно напоминающих людей. Близкое их сходство с родом человеческим определяли черные плащи, полы которых волочились по земле и феерично длинные цилиндры на том месте, что зовут головой.
- Подайте мне сапоги! - вскричал один из четверых.
- Конечно-конечно, - лепетал голосок одного из троицы и пара сапог ускользнула к обратившемуся.
Вы думаете обновку решили примерить? Как бы не так. Задрав один сапог над головой, он раскрыл свою черную пасть и проглотил его, просто, безупречно, сногсшибательно.
По четыре и все в ряд загомонили на разный лад, но требовали одного - обуви! Одна пара, вторая пара, третья... Вот и с мальчишки соскользнули его новые сапожки и отправились в черное брюхо ненасытных "джентльменов".
- Ещё обуви! - кричали по четыре и все в ряд.
- Конечно-конечно, угощайтесь! - лепетала тонким голосом троица, подавая новые сапоги, которые тут же исчезали в черных пастях.
Обувь уже подходила к концу, как и страх Сашки все сильнее стягивал свою хватку вокруг тощего горла. И вот проскользнул по нему взгляд одного из четверки.
- Эй, малой! Подай обувь! - вскрикнул он.
Схватив первую попавшуюся под руку обувь Сашка швырнул её этой сущности. Да, это был его старый левый сапог. Однако, не заметив этого, сущность проглотила его. В тоже мгновение его тело сотрясла судорога, лицо увеличилось в размерах, и, издав тонкий визг, он растворился в воздухе. Исчезли одновременно с ним и остальные сущности, оставив бедолагу мальчика сидеть сжавшись в углу фургончика. Страх теперь не сущностей, а последствий их пиршества заставил мальчика бежать с пустой площадки со всех ног, босых ног.