— Тридцать секунд. Мы быстро теряем скорость, но сотрясение будет ощутимым, — предупредила Дженнифер.
— Я начинаю привыкать, — выдавил Криптман. — Ты очень мило считаешь.
— Не сцать! — сурово приказала Берта, буквально цитируя Священника. — Император уже столько раз прикрыл нас не для того, чтобы мы гробанулись просто так. Мы умрем не раньше и не позже отмеренного Им!
— Двадцать, — начала очередной отсчет Вакруфманн.
Криптман искренне понадеялся, что в этот раз тряхнет полегче. Рывки и удары, выпавшие на долю бронепоезда, оказались удивительно болезненны. У инквизитора болели все косточки, особенно те, что уже были переломаны на Баллистической станции.
— Пятнадцать.
"А как там Ольга?.." — запоздало подумал Фидус. — "Надеюсь, пересидела в машине".
Изувеченный бронепоезд, дымя и теряя отваливающиеся части, по инерции катился в плотной застройке. По обе стороны двойного пути возвышались бетонные стенки с колючей проволокой на арматурных опорах, они преграждали путь настырным, однако не мешали видеть, что происходит в "Городе-22". И там, судя по всему, маленький отряд не ожидало ничего хорошего.
— Десять.
И Берта крепче взялась за рычаг.
Глава 28
Ольга плоховато соображала, все же сказались потусторонние злоключения и призрачные друзья. Когда миновал первый запал, и Деметриус отхватил за извращенческие поползновения хорошую затрещину, девушку буквально срубила усталость. Измотанность получилась комплексная, от нее мышцы деревенели, а мысли превращались в желе. Ольга завернулась в комбинезон и фольговое одеяло, как в капустные листы, забилась под скамью в танке и постаралась ни о чем не думать, ничего не бояться. Насчет "не бояться" вышло плохо, кругом все грохотало, адски шумело и было очень страшно. Даже сквозь броню пробивался какой-то замогильный рев, сирены, жуткие крики. Водила стрелял из пушки, осыпая металлический пол горячими гильзами, которые походили на высокие стаканы из латуни. Поезд и, соответственно, гусеничную машину колотило, будто великан пытался растрясти вагон в миксере.
Затем началось полное светопреставление. Бронепоезд едва ли прыгал на рельсах, как сайгак, бабахало еще громче предыдущего и Ольге показалось, что прямо над поездом воет настоящий самолет. Девушка замоталась в одеяло плотнее, с головой и начала тихонько молиться "дорогому боженьке", плохо понимая, к кому именно она взывает. Впрочем, какой-то бог здесь, наверное, существует и молитва имеет шансы попасть по адресу, хоть и "на деревню, дедушке".
И снова последовал тяжелый удар, затем поезд дернулся, однако без экстремизма предыдущих минут, можно сказать — аккуратно, так что девушку не ударило о стойку железной скамьи, а лишь символически стукнуло, скорее всего, даже без синяка обойдется. Момент торможения вдавил подносчицу в металл, пронзительный скрежет колес о рельсы донесся сквозь несколько слоев брони. Затем от головы к хвосту прошла серия толчков — вагонные сцепки одна за другой принимали на себя массу бронепоезда, гася инерцию. И, наконец, "Радиальный-12" остановился.
— Господи, помилуй, — шепотом закончила молитву девушка и подумала, что приключениям пора бы прекратиться. Слишком уж много всего и сразу происходит.
Она твердо решила, что не полезет из танка, более того, нос из одеяла не высунет, пока хреновое приключение не завершится, желательно хорошо, чтобы все остались живы и здоровы. Даже злая культуристка. И безносый стихоплет. И Крип, черт с ним. Все-все-все.
— Дорогой боженька, спаси нас, ну пожалуйста, ну что тебе стоит, а? — прошептала она. В голове упорно крутилось "хотя бы меня", и девушка решительно (насколько это получилось трагическим шепотом) повторила. — Спаси нас.
— А, чтоб тебя! — выругался Крип и в сердцах треснул кулаком по броневому листу, так, что подпрыгнула сумка Деметриуса. Санитар, бинтовавший окровавленную голову Водилы, только досадливо передернул плечами, дескать, не отвлекай. На лице Деметриуса застыло виноватое выражение, ведь мехвод пострадал, затаскивая оглушенного санитара в люк. Что именно прилетело в голову танкиста, осталось непонятным, скорее всего кусок металла, а может ком земли, промороженной до звенящей твердости. Водилу спасли шляпа и танковый шлем, они самортизировали удар до такой степени, что мехвод отделался трещиной в черепе и потерей сознания. Деметриус пообещал, что Водила будет жив и умеренно здоров… но не сейчас и даже не сегодня. Таким образом, крошечный отряд потерял еще одного бойца, причем в худшей тактической форме — бесполезный раненый, о котором следовало заботиться, отвлекая силы живых и здоровых. А самое главное — танк остался без водителя. Худо-бедно править "Химерой" могла Берта, но каждый из отряда понимал, что "худо" здесь не пройдет.