— Это ребенок — чудовище, — прошептал в отчаянии Калькройт, рука инквизитора дрожала, ствол инферно выписывал зигзаги. — Его нужно убить, пока он не обрушил на Империум страшные бедствия.
— Это невинное дитя, — покачал головой ангел Императора. — Пока невинное. Он может стать чудовищем, ты прав. А может — великим псайкером, чьи деяния вознесут и восславят Империум. Сосуд его жизни пока не наполнен, а судьба еще не написана. И какой она будет — зависит от нас.
— Это риск! — в отчаяния воззвал Шметтау, казалось, он готов пасть на колени, чтобы умолять.
— Который допустимо принять, — уточнила Дженнифер.
— Это вызов, — непреклонно ответил космодесантник, он сделал еще шаг и оказался рядом со Шметтау, ближе, чем на расстоянии вытянутой руки обычного человека. Гигант в снежной броне возвышался теперь над инквизитором, будто скала.
— Вы пожалеете об этом, — прошептал Калькройт, без угрозы или ненависти, скорее в бесконечном отчаянии, как человек, не способный удержать слепцов на краю бездны. — Придет время, когда вы вспомните мои слова и пожалеете, что не совершили малое зло ради уничтожения зла великого.
С неожиданным участием и миролюбием гигант положил огромную ладонь на плечо поникшего инквизитора.
— Возможно, так и будет, — негромко, как равный равному, сказал астартес. — Но это дитя суть дар человечеству. Это вызов нашей вере и нашему разуму. Убив его, мы признаем, что слабы и ничтожны. Что мы не можем вырастить великого псайкера в осознанной любви к людям и Его наследию. И таким образом, проявив слабость, мы сделаем шаг назад от Его мечты.
Калькройт посмотрел снизу вверх на гиганта и молча качнул головой.
— Нет, — прошептал он. — Нет… вы неправы.
— Я не ждал, что ты поймешь, — вздохнул ангел. — Хотя и надеялся. Что ж, быть может, когда-нибудь ты признаешь мою правоту. Нашу правоту. А возможно и наоборот… ты окажешься ближе к истине.
Голос космодесантника усилился и окреп, утратив нотку дружеского участия. Теперь в нем звучала лишь непреклонная воля.
— В любом случае, сегодня жизнь этого ребенка не в твоей власти. Убери оружие и прочь с дороги, инквизитор, или ты умрешь, как бы мне не претило это.
Суровые женщины в белом обошли инквизитора и направились к Ольге. Девушка дрогнула и отшатнулась, но Криптман удержал ее за локоть.
— Все в порядке, — ободрил он. — Все по-настоящему закончилось.
— Теперь можно отдать дитя, — сказала Дженнифер. — Ему больше ничего не угрожает.
— А… я?.. Могу? его?..
— Разумеется, — ответил голос неизвестного марсианина. — Но не сейчас. Ребенка надо вымыть, накормить и оказать медицинскую помощь. При нем должен все время находиться санкционированный псайкер высокого уровня, чтобы успокаивать, гасить всплески эмоций. Чуть позже вы обязательно встретитесь. Нам же следует поговорить.
— Дотуров, если не ошибаюсь? — спросил астартес, едва заметно улыбнувшись краешком губ.
— Да, — лаконично ответила голова. — Хорошо, что мне не пришлось использовать орудия "Кроновера" для нейтрализации угрозы. Траектории полета осколков рокрита при стрельбе через шесть стен трудно прогнозировать.
— Я не оспариваю прерогативу Адептус Механикус, — сообщил космодесантник. — Но мне было бы интересно поговорить с этой девочкой. После. В более спокойной обстановке.
— Разумеется, — ответил марсианин. — Укрепление союза между Марсом и Орденом Неспящих есть процесс двустороннего движения.
"Саритасы" молча забрали ребенка у Ольги, осторожно и мягко, как хорошо вымуштрованные медики. Рядом будто из ниоткуда возник старик в бесформенной робе и с белоснежной повязкой на лбу, коснулся длинными пальцами окровавленной головы малыша, затем кивнул, по очереди, астартес и женщинам. Белобронные тетки с той же осторожностью унесли младенца, сопровождаемые стариком, чьи пальцы непрерывно двигались, будто сплетая невидимую пряжу.
— Пойдем, Фидус, — пророкотал капитан. — Нам есть, что обсудить, не будем откладывать разговор.
Криптман оглянулся на чистильщиков и Шметтау. Инквизитор, все еще с пистолетом в руке, выглядел потерянно и жалко. Эссен возвышался, как обычно, глухой ко всему кроме приказов господина. Пурификаторов уже взяли в оборот их коллеги с орбитальных станций, обращаясь с явным почтением. Криптман молча отсалютовал сослуживцам по бронепоезду, те вразнобой ответили, даже Савларец.