Несмотря на богомерзкий вид, месиво было очень даже вкусным. Больше всего еда напоминала густой кулеш на очень жирном бульоне с разваренной до состояния пюре картошкой. Пожалуй, это было самое вкусное, что Ольга пробовала в будущем. Хотя нельзя сказать, что у нее был такой уж широкий выбор.
— Спасибо, — повторила она на всякий случай, смолотив первую треть. Несмотря на то, что девушка уже неплохо выучила базу "готика" (слава богу, основы древних земных языков более-менее угадывались, это облегчило процесс), с произношением у нее все еще были проблемы, а хотелось, чтобы парень оценил благодарность.
— Пожалуйста, — сказал он и улыбнулся.
Очень хорошо улыбнулся, как-то по-доброму. С удивительной искренностью, будто миска жратвы для незнакомого человека наделила благодетеля полным счастьем. Это была самая искренняя улыбка из всех, что довелось видеть Ольге с момента появления здесь, и девушка машинально окрысилась, следуя старому правилу и проверенному принципу — если протягивают открытую руку, значит, во второй держат камень. Да и красавчик теперь внушал скорее подозрение. Слишком симпатичный, слишком сладкий. Вот сифилитичный савларец, мужиковатая БоБе и прочие морды в кубрике были на своих местах, сообразны окружению и адскому паровозу. Даже эльф с шарфом и глазами несчастного кролика. А этот мальчишка с обложки — нет.
Она развернулась так, словно защищала миску, заработала ложкой еще быстрее, косясь на парня.
— Ты Олла, я про тебя слышал, — он будто и не заметил перемены в отношении со стороны девчонки.
Ольга лишь вздохнула, стараясь не поперхнуться кулешом. Она уже поняла, что выговаривать ее имя правильно здесь никто не собирается. И то был еще один пунктик в списке обид на Крипа, увы, похоже бесполезных, в принципе неотомщенных. А ведь это с его подачи Ольгу записали в допросных документах как "Ollha" и дальше менять не собирались.
Все-таки быть свиньей до конца не хотелось. Как ни крути, сладкий красавчик принес ей хавку, а это чего-то да стоит. Пока он отнесся к ней лучше чем кто бы то ни было на борту грохочущего бредовоза.
— Да, это я. А тебя как зовут? — спросила она меж двумя ложками.
— Деметриус, — сказал молодой человек и почему-то смутился. На щеках его обозначились милые ямочки, лицо заалело румянцем, того оттенка, который хрен наведешь обычной косметикой, с таким надо просто родиться.
Имя Ольге ничего не сказало, поэтому она пожала плечами и, скребя по жестяному дну деревянной ложкой, ограничилась простым:
— Ну, будем знакомы…
"Ну, не все вам мое имя коверкать".
— … Деметрий.
Глава 4
Ольге снилось что-то прекрасное, удивительно-чудесное. Там было теплое солнце, лето, много зелени, а также непередаваемое чувство покоя. Все плохое ушло, оставшись где-то в невообразимой удаленности, а все хорошее…
И тут снова заорала сирена. Как выяснилось, матовый потолок "купе" был не просто куском пластика, но и световой панелью, сейчас она пульсировала багровым светом в ритме звуковых сигналов. Такого девушке слышать еще не приходилось. Это был не обычный паровозный сигнал из тех, что стали уже привычны ее уху, а механический вой, будто возвещавший одновременно о приходе атомной войны, падении антидинозаврового астероида и начале зомби-апокалипсиса. Душераздирающий звук вкручивался в суставы злобной вибрацией, отзывался в каждом нерве. Ольга с воплем подпрыгнула на кровати, стукнулась головой о верхнюю полку и упала на старый коврик.
Судя по звукам, весь огромный вагон пришел в лихорадочное движение. Брезентовый полог поехал в сторону, скрипя на алюминиевых кольцах, в ольгин плацкарт сунулась морда соседа, того, что походил на военного преступника.
— Пааадъем!!! — завопил урод по прозвищу Доходяга, второй баллонщик отделения. — Вызов! Вызов!! Вызов!!!
И пропал.
— Черт побери, — прошептала Ольга, понимая, что ничего не понимает. Впрочем, тело уже действовало само собой, повинуясь науке, вбитой за минувшую неделю Большой Бертой.
Встать.
Осенить себя аквилой.
Громко попросить у Императора благословения.
(попутно в очередной раз подумать, что вся Империя необратимо тронулась коллективным разумом триллионов людей, потому что даже местный бог — какая-то мумия, однако не дай бог сказать это подобное вслух).
И вниз, к снаряжению и бронемашине.
Красные лампы мигали по всему вагону, сирена вопила, отрядовцы метались как в жопу раненые солью, Ольга натыкалась на все и всех. А затем обстановка неожиданно устаканилась, то есть перешла из одного агрегатного состояния в другое. Девушка обнаружила себя вместе с прочим отделением в пассажирском отсеке кубического танка, едва ли не в обнимку с баллоном на тележке.