— Тебе придется долго ждать, старая сволочь, — осклабился Фидус, тоже решив откинуть политес. — Мы с ней выжили на Баллистической, выживем и здесь.
Сервитор беспокойно задвигался, считывая нестандартное поведение хозяина, однако не в силах определить его желания.
— Я терпелив, я долго ждал, — вернул зловещую усмешку инквизитор. — И готов подождать еще немного.
Калькройт вдохнул, выдохнул, на лицо инквизитора вернулась прежняя маска доброжелательной и легкой усталости. Ученик встал между наставником и Криптманом, будто защищая от возможного нападения.
— Будьте здоровы, юный коллега, — Шметтау обозначил короткий и неглубокий поклон. — Я с большим вниманием буду следить за вашей карьерой в Адепто Пурификатум.
— Иди в жопу, Фидус, — повторила Ольга.
— Если верить тому, что рассказывают про Орден, я уже где-то рядом с ней, — ответил хорошо знакомый голос. Девушка не узнала его сначала, потому что инквизитор говорил негромко, да и тон изменился. Ведь Ольга почти не слышала нормально звучащего Фидуса, только в агонии или приступах боли.
— Тогда ступай дальше.
— Не могу. Мое место рядом с тобой. И я захожу, — предупредил Фидус.
Ольга протестующе возопила, но брезентовая занавеска уже съезжала в сторону, скрипя латунными кольцами.
— Эй, там, не хулиганить, — без особого напора, однако весьма решительно потребовал Доходяга, убавив громкость радио. — Был тут один, беспорядки нарушал и к девчонке нашей приставал…
— Не буду, — пообещал Крип на пороге. — Я тихий. Просто мы знакомы. Встреча старых друзей.
— Вот это номер! — изумился Доходяга. — О таком даже не слышал, чтобы знакомые в одну роту попадали. Тем более в одну машину. Расскажи потом!
— Расскажу, — нейтрально пообещал Фидус. — И еще раз здравствуй.
Ольга долго и критически смотрела на Крипа, оценивая изменения. Молодой человек сильно похудел, осунулся, глаза запали. Обритая голова поросла коротенькой щетиной, совсем как у Ольги, только темного цвета. На инквизиторе был такой же балахонный комбез, как и у прочих сокамерников с крылатой белой спиралью ДНК в красном ромбе на левой стороне груди — эмблемой ЭпидОтряда.
За спиной инквизитора возвышался то ли сервитор, то ли механикум, Ольга уже запуталась и не понимала, как их различать. Наверное, все же сервитор, неплохо выглядящий, кстати. Почти как человек, только мумифицированный, частично закованный в панцирь экзоскелета. За спиной живого мертвеца торчали две теплоотводящие трубки, на груди висел дробовик с коротким и толстым стволом, а, нет, с целым пучком стволов. Такого оружия баллонщица еще не видела.
— Это?.. — Ольга показала на зомби пальцем, стараясь, чтобы тот не дрожал. — Что?
— Это Люкт, — ответил Фидус. — Спутник отца. Он верно служил при жизни, хотел остаться верным делу Императора и в посмертии. Теперь служит мне.
— Его с тобой не было, — нахмурилась Ольга.
— Это домашний слуга и библиотекарь, — терпеливо разъяснил Фидус. Он все так же стоял за низким порожком, не делая попыток шагнуть дальше. — Но может неплохо воевать. Я решил взять его с собой.
— Полный комплект экипажа! — воскликнул в кубрике чей-то голос, кажется Пыхаря. — Еще и с избытком. Да когда ж такое было!?
— Точно сдохнем, — тише и куда угрюмее констатировал Савларец. — Не к добру все это… Курица драная несчастье нам приносит…
Они с Пыхарем заспорили о природе невезения, но девушка уже не слушала.
— Чего тебе надо? — повторила она и после секундной паузы не удержалась от следующего вопроса, в котором сквозила плохо скрытая, отчаянная надежда. — Ты… за мной?
Фидус все же шагнул внутрь, задернул брезент, отгораживаясь от прочего вагона. Сел напротив Ольги, сложил руки на коленях, подчеркивая дружественность намерений.
— Отчасти.
— Это как? — встрепенулась Ольга, затем соотнести присутствие здесь Фидуса, его вид новобранца и смысл слова "отчасти". — Мда… Кажется, ты меня отсюда не увезешь в голубом вертолете…
Крип шевельнул головой, похоже инквизитора огорчило неприкрытое разочарование в глазах и голосе девушки.
— Чем бы ни был твой "вер-то-йод" у меня его нет. И я не могу тебя забрать.
— Так хрена ж ли ты забыл здесь?
Ольга напрягла все знание готика, чтобы вопрос прозвучал как можно резче, оскорбительнее. Кажется, попала в цель.