Грузный дядька сел на скрипнувшую полку, раскрыл библию, которая на самом деле представляла скорее краткий экстракт общественного и политического устройства Империума вперемешку с выдержками разных святых. Очень удобный инструмент для просвещения, все знания под рукой.
— Помолимся.
Прозвучало это, разумеется, не как предложение. Склонив голову и скрестив большие пальцы, Ольга старательно повторила за монахом слова дежурной молитвы. Смысл она уже понимала, но знание готика пока не позволяло бегло выговаривать самой.
— Итак, продолжим, — вымолвил Священник, закончив.
— Ага, — согласилась Ольга, будто имела выбор, она села, выпрямив спину и чинно сложив руки на коленях.
— Хорошо ли ты обдумала наш прошлый урок? — строго вопросил пастырь.
— Да, — дисциплинированно сказала девушка.
— Отлично. Тогда вопрос.
Священник помолчал, все также строго и внимательно глядя на Ольгу.
— Что в Империуме кажется тебе самым странным? Самым неправильным?
— Империум есть обитель человечества! — сразу и без запинки выдала девушка. — Благоустроенный дом, на страже которого стоят привратники числом…
Она сбилась и, смутившись, начала считать, загибая пальцы.
— Император и Свет Его, то есть душа и путеводный маяк человечества. Экклезиархия, сердце человечества. Арбитрес, кость человечества. Инквизиция, совесть человечества. Гвардия, разящая рука..
— Длань, — подсказал Священник, в чьих глазах прыгали искорки доброжелательной иронии.
— Да-да, разящая длань… и щит. Мунисторум, разум человечества. Вместе они образуют гармоничное, совершенное тело. Вот.
Ольга с триумфом воззрилась на Священника. Тот кивнул, отдав должное памяти ученицы.
— Все верно, — сказал он, чуть прищурившись, как сытый, но внимательный кот. — Так и есть. Но… так что тебе кажется самым странным и неправильным в Империуме?
— Так он же совершенный, — подозрительно взглянула на пастыря девушка.
— Империум совершенен, как продолжение Императора, разумеется, — согласился пастырь. — Но существует он в ощущениях и понимании множества людей. Поскольку если бы не было людей, то не было бы Империума, верно?
— Э-э-э… да, — осторожно согласилась ученица.
Ей не было страшно, за несколько очень полезных лекций-проповедей она уже поняла, что Священник не собирается тащить ее в атомную топку за неправильный ответ. Слугу Экклезиархии вполне искренне волновали душа и вера новой послушницы, он делал то, чего не удосужился никто в этом мире — рассказывал, как устроена гигантская империя миллиона планет, кто такой местный бог и так далее. Но девушка старалась не забывать, что имеет дело с религией, а за нее могут и сжечь. Наверное.
— Ты человек, не так ли? — строго посмотрел Священник на Ольгу. Та быстро кивнула.
— И у тебя есть свое мнение об Империуме.
Ольга с мучительной тоской посмотрела на кольчужный воротник Священника. Она чувствовала себя школьником с невыученным уроком, когда нельзя отвертеться и надо что-то отвечать.
— Не пытайся угадать, что хочу слышать я. Скажи, что думаешь ты.
— Ну… в общем… того, — промямлила девушка.
— Да? — ободрил ее служитель культа.
— Он… неправильный, — последнее слово девушка буквально прошептала.
— Отлично! — поднял указательный палец монах.
— Чего?
— Я тебе уже говорил, дитя, — строго напомнил Священник. — В нашей работе нельзя быть безверным. Это не просто опасно, это путь к смерти, а также вещам куда более страшным.
Ольга хотела было спросить, что может быть страшнее смерти, но прикусила язык.
— Но сама по себе вера это лишь щит, — продолжил Священник. — Надо уметь отражать им удары, которые наносят враги человечества. Ты в сомнениях, и это хорошо, это значит, что мы видим слабое место, которое надлежит укрепить здравым рассуждением. Так что же тебе кажется неправильным?
— Ну… Он огромный, — Ольга развела руками, словно подчеркивая необъятность империи всех людей. — И всех сжигают. Все верят…
Она умолкла, чувствуя, что запутывается, не в силах выразить словами ощущение общей неправильности, несоответствия идеи грандиозной космической империи дремучему фанатизму.
— Космические корабли летают, но технику чинят с молитвами… Черт! — она стукнула кулачком по колену, обозленная пониманием ограниченности словарного запаса.
— Откуда ты? — очень серьезно спросил пастырь. — С какой планеты?
— С Земли, — честно ответила девушка.
— Это, наверное, очень еретическая планета, — задумчиво протянул Священник, и Ольга почувствовала, что ей становится холодно.