- Твое решение, – Криптман перебрал в памяти события минувших дней, вспомнил смерть, ужас, огонь, войну, погибших. – Оно мне действительно не понравилось. Но… сработало.
- Я рад, – просто вымолвил космодесантник. – Но конец любого события всегда есть начало других. То, что вы совершили, велико и значимо. Однако сделанное относится к прошлому, и впереди открывается будущее.
- А… она?.. – Фидус поглядел в сторону Ольги. Девушка стояла и о чем-то говорила с Дженнифер, их окружило несколько скитариев, марсианские воины совсем не походили на охрану, скорее выполняли роль почетного эскорта.
- О ней позаботятся. И да, опережая следующий вопрос, никто не помешает вам встретиться снова, если вы оба выразите такое намерение. Однако не сейчас. И ее судьбу решать уже не тебе.
- Я думал… – Криптман вздохнул. – Думал, что поселю ее в поместье. Пусть заведует нашей фамильной библиотекой. Хорошая, предсказуемая жизнь в мире и покое, расписанная на десятилетия вперед. А все случилось… по-иному.
- Будущее никогда не отвечает нашим чаяниям, – улыбнулся астартес. – Но возрадуйся, твоими стараниями это будущее у девушки есть, пусть оно и не связано с тобой. Разве не жизни для Ольги хотел тот Фидус, что пришел однажды ко мне за помощью?
- Да, – Криптман вернул улыбку, вполне искреннюю. – Да. Этого я и хотел.
- Отлично, а теперь пройдемся. Есть, что обсудить.
*
На улице шел дождь, вернее снег, тающий по пути меж тучами и землей. Криптман даже удивился и подставил широкую ладонь с обломанными ногтями, ее быстро усеяли крошечные капли влаги. Было тепло, никакого сравнения с утренним холодом, от которого у Фидуса обморозились кончики носа и ушей.
- Да, – сказал инквизитор самому себе, в ответ на невысказанные мысли. И повторил. – Да, так и есть.
Солнце клонилось к закату. В дымном небе светились огненные следы десантных кораблей – марсиане продолжали переброску армии, кроме того, наконец, пришли в себя орбитальные войска самообороны Маяка и арбитры. Стрельба на улицах все еще продолжалась, но теперь она стала куда реже и организованнее, шел уже не бой, а скорее отстрел. В тяжелом, сыром воздухе повис едкий запах прометия и горелой плоти – специальные команды приступали к сожжению трупов, но больше всего воняла туша морского чудовища, которое сумели-таки остановить, вылив на нее буквально напалмовый ливень меньше чем за квартал от здания театра. Возможно, из-за обилия огня центр города прогрелся настолько, что впервые за многие годы здесь увидели дождь.
Мимо прошел Священник, потерянный и несчастный. Он бормотал под нос:
- Я не смог выбрать... Единственный из всех. Не смог…
- Это не страшно, – сам не понимая, зачем, сказал Фидус.
Священник остановился, глянул на инквизитора воспаленными глазами, ответил:
- Ты не понимаешь. Я пастырь душ. Я всегда должен быть первым, я факел, что светит во тьме, я зеркало, отражающее свет Императора. Но если моя паства выбирает решительно и твердо, а я колеблюсь, какой же из меня поводырь?
Монах сгорбился и пошел дальше, глубоко засунув руки в карманы. Фидус пожал плечами, двинулся в противоположную сторону, заметив, наконец, то, что искал. Вернее тех, кого искал.
Калькройт Шметтау сидел на рокритовом обломке, бесцельно прокручивая инферно-пистолет на указательном пальце, продетом через скобу. Пале снял мельту и топливный бак, в остальном же остался неизменен, как будто усталость и раны были над Эссеном не властны.
- С париком тебе лучше, – заметил Фидус, подойдя ближе. Эссен промолчал.
- Не вижу Люкта, – безрадостно хмыкнул Калькройт. – Поломался окончательно?
- Марсиане взяли на восстановление. Он это заслужил.
- Да, не поспоришь. Полезный сервитор. А что с девчонкой? – задал второй вопрос Шметтау. – Тоже наложили руку ржавоголовые?
- Я бы сказал «пригласили в гости». Впрочем, она совершенно не против, и Ольгу можно понять. Ее знакомство с Империумом было… довольно-таки односторонним.
Шметтау хмыкнул, вкладывая в один короткий выдох бездну эмоций.
- Все-таки она еретичка…
- Нет, – отрезал Фидус.
- Марсиане явились за ней? – задал очередной вопрос Шметтау. – Персонально?
- Отчасти. Они планировали на Маяке какую-то свою большую операцию. Для этого заранее была развернута группа агентов, в том числе Вакруфманн. По ходу событий жрицу перенацелили на дополнительную задачу – следить за «объектом», защищать, передать Марсу.
- Что ж, она справилась, – задумчиво констатировал Шметтау. – К нашей беде.
- Да, – согласился Криптман. – Справилась.
- А тебе… вам, чистильщикам, соответственно, грядет прощение?
- Будет решаться, – пожал плечами Фидус. – Но думаю, так и случится. Все-таки постарались мы, в самом деле, на славу. Это вполне можно посчитать Замечательным Деянием.
- Счастливый конец для всех, – вздохнул Шметтау. – Почти для всех. Не считая людей, которых со временем убьет этот чудесный малыш. Но то дело будущего… Коли ты здесь, значит, не пригодился ни марсианам, ни астартес. И ей тоже. В этой истории нет красивого финала?
- Всему есть время и место, – проговорил Фидус. – Я хотел ей помочь, и я помог. Не ради «спасибо».
- Значит, даже не поблагодарила, – утвердился во мнении Шметтау. – Наверное, обидно?
- Нет. Это… – Криптман задумался на пару мгновений. – Это скорее выравнивание баланса. Она спасла меня, я же проявил черную неблагодарность. Теперь я вернул долг и ушел, не ожидая ничего взамен.
Инквизитор посмотрел снизу вверх на Фидуса. Тот, в свою очередь, поглядел на инквизитора сверху вниз, чуть раскачиваясь с носков на пятки.
- Тебе что-то еще нужно? – безразлично спросил инквизитор, опуская голову. Грязные искусственные волосы повисли печальными сосульками, плечи опустились, фигура Шметтау отражала бесконечную усталость и опустошение. Эссен Пале неподвижно застыл рядом, как часовой, который давно забыт, но продолжает нести службу.
- Я сделал все, что хотел. Почти все. Напоследок решил посмотреть на тебя, – прямо ответил Криптман. – По своей воле и выбору, а не потому, что ты почтил меня своим визитом. Встать так вот, друг против друга. И посмотреть в глаза.
- Хотел триумфа? – Калькройт снова поднял голову и уставился прямо в глаза Фидуса. – Что ж, наслаждайся. Ты победил. Победил во всем.
- Нет, – тихо вымолвил Криптман. – Я не ищу победы над тобой. И не искал.
- Неужели? – саркастически осведомился старый инквизитор. Сейчас, после тяжелых испытаний и жестокого боя, после того, как Шметтау проиграл, он больше не казался достопочтенным мещанином средних лет. Полный возраст Калькройта ясно читался на его лице, в осанке и жестах. Перед Криптманом сидел глубокий и разбитый старик, в душе которого осталось лишь отчаяние.
- Да, – подтвердил Фидус. – Я никогда не видел тебя… в бою. В служении. Но хотел посмотреть. Ведь всю жизнь отец рассказывал мне, сколь велик был инквизитор Шметтау. Как безжалостен оказывался к врагам Империума. Сколько раз Фидус Криптман обязан жизнью старому товарищу.
- Убирайся, – со злостью потребовал Шметтау.
- Как скажешь… – Фидус помолчал и закончил с неожиданной теплотой. – Дядя.
- Я тебе не дядя! – огрызнулся пожилой инквизитор.
- А как еще назвать человека, который был названным братом твоего отца? Который первым взял на руки Криптмана-младшего?
- Ничего не изменилось, ничего не закончилось, – Шметтау стиснул кулаки так, что явственно захрустела бронированная ткань скафандра. – Ничего! Да, мы были братьями. И моими руками ты пришел в этот мир. Но твой отец предал меня. Предал все, что было между нами! Нельзя вернуть прошедшее. Нельзя склеить разбитое без следа, если ты не колдун. А мы не колдуны, мальчик…
- Как пожелаешь, – вздохнул Фидус и твердо вымолвил. – Но я не хотел этой вендетты и не буду в ней участвовать впредь. Тот… ангел Императора… может он и ошибался, но все же одну вещь сказал верно. Есть деяния, которые нас принижают. А есть те, что возвышают. Ты пытаешься отомстить мертвецу. Это жалко и недостойно, но таков твой выбор. Я же предпочту помнить того, кто принимал роды у жены друга, пока тот переливал ей свою кровь. О таком человеке я буду рассказывать своим детям и ученикам, если они у меня появятся. И это будет мой выбор.