- Прощай, – сказала Ольга.
- Я скажу «до свидания», – вымолвил Криптман. – Кто знает, может быть, мы еще встретимся.
- Может быть… – тут девушка спохватилась. – А тебе есть куда писать?
- У меня есть дом, но я там редко бываю. Оставлю адрес марсианам, если захочешь, напиши. Я буду рад узнать, что у тебя все хорошо. И вообще, как устроилось.
- Обязательно.
Ольга поднялась на цыпочки и поцеловала Фидуса в лоб.
- Удачи тебе… инквизитор.
Она помолчала и добавила:
- Удачи… мой Крип.
Они разошлись, провожаемые бесстрастными линзами марсианской оптики и взглядами свиты капитана Неспящих. Фидус шагал к причальной площадке, где инквизитора уже поджидал курьерский челнок. Марсианский корабль, похожий на гибрид черной сферы и ленты Мебиуса, открыл врата с позолоченной символикой шестеренки, выдвинул трап. Логис и жрица замерли в неподвижности, как статуи-привратники. Когда до марсиан оставалось всего несколько шагов, Ольга вдруг обернулась, и на мгновение ей показалось, что вместо спортивной, плечистой фигуры Криптмана тяжко бредет сгорбленный и очень старый человек. Его сутулые плечи облекала мантия, расшитая серебряными символами, лысый затылок, как у верзилы Эссена, перечеркивали крест-накрест два шрама. Каждый шаг давался неизвестному с большим трудом, будто годы и суровые решения повисли на его шее тяжкими оковами. Ольга моргнула, и видение пропало
Показалось... Только сейчас она поняла, насколько устала.
Фидус обернулся, и на мгновение ему привиделось, что вместо маленькой коротко стриженой девочки он видит совершенно иного человека. Высокая фигура в алом плаще, отливающая сталью и золотом. Тело металлической статуи идеальных, математически безупречных пропорций, лицо ослепительно красивой женщины с глазами василькового цвета, волосы, как потоки расплавленной меди. Осанка и взгляд того, кто привык не склоняться перед кем бы то ни было. Фидус качнул головой, на мгновение отвел глаза, а когда снова глянул, видение, разумеется, исчезло.
Мне нужен отдых, подумал инквизитор. Немного отдыха…
И более не оглядывался.
На последней ступеньке девушка чуть запнулась и ощутила приступ неконтролируемого страха. Словно читая мысли, марсианин, которого называли «Тета», протянул ей какой-то маленький предмет, похожий на большую визитку из плотного картона.
- Наш общий знакомый передавал тебе привет.
Ольга механически взяла картонку, пытаясь вспомнить, где она уже видела что-то подобное. И вспомнила. А затем прочитала:
Мне было интересно общаться с тобой,
Я рад, что ты продолжаешь существование,
Я рад, что мы продолжим общение,
Со временем,
Если ты захочешь этого.
- Он все-таки научился ставить запятые, – прошептала Ольга.
Она улыбнулась, несмело, перебирая воспоминания, как драгоценный жемчуг, и спросила:
- С ним... с Машиной... – затем вспомнила, как надо говорить правильно. – Со священным комп... когитатором все в порядке?
- Да.
- Мне можно будет с ним встретиться?
- Конечно. Это желание священного когитатора, следовательно, такова воля Омниссии.
Ольга подняла ногу, намереваясь сделать последний шаг, и замерла.
- Мне... – тихо сказала она и закончила почти шепотом. – Мне страшно. Я знаю, это глупо. Но мне все-таки страшно.
- Так и должно быть, – улыбнулся Тэта.
- Да? – подозрительно спросила девушка, опустив ногу. Кажется, Ольга была готова побежать сломя голову.
- Да, – очень серьезно повторил марсианин. – Ты прожила несколько жизней. В своем мире. А затем и в нашем, который стал твоим. И ни одна из них не была легкой. Все перемены обещали тебе лишь трудности. Сейчас ты на пороге новой жизни, поэтому логично и естественно, что решение не дается легко.
- А вы тоже обещаете мне трудности? – вымолвила девушка после долгой паузы.
- Будет нелегко, – честно сказал Тэта. – Путей Омниссии на самом деле много, однако, все они требуют времени, а также кропотливого труда. Но я могу в точности пообещать две вещи.
- Какие?
Марсианин посмотрел в ее большие глаза насыщенного, удивительного чистого цвета – орган, выращенный Магос Биологис эскадры XJ-9 взамен утраченного, ожидаемо прижился без серьёзных проблем. И подумал – какие внимательные и удивительно доверчивые глаза, несмотря на столь тяжелые испытания. Не испуганного, затравленного зверька, готового драться за выживание – что было бы ожидаемо и логично, а человека. Глаза очень хорошего человека, наполненные ожиданием.
И надеждой.
- Тебе больше ничто и никогда не будет угрожать. Разве что ты сама этого захочешь, выбрав путь приключений и опасности.
- А... второе?
- Будет интересно. Нелегко, однако, интересно.
Ольга глотнула, перевела дух, уже без паники и плещущейся в глазах готовности бежать.
- Но сначала я хотел бы уточнить кое-что, – вдруг сказал марсианин. – Архивы Адептус Механикус и анализ древней топонимики Марса свидетельствуют, что родовое имя «Дотуров» оказалось широко распространено в нашем мире еще в те времена, когда Человечество было ограничено пределами Солнечной системы и только вышло за орбиты Drevnei Zemli, – последние слова марсианин произнёс на русском. – Высказывалось обоснованное предположение, что его носил первый человек, ступивший на поверхность Марса. Можешь ли ты внести ясность в этот вопрос?
- Я не знаю, – растеряно ответила Ольга. – Когда я жила… ну, в то время, люди летали только на Луну. По-моему…
- Ясно.
Дотуров-Тэта протянул ей открытую ладонь в приглашающем жесте, Ольга несмело подняла руку, и металл встретился с плотью.
- Идем, дитя. Марс ждет нас.
Несколькими минутами позже, когда корабль отчалил, Ольга посмотрела в панорамный иллюминатор, где величаво плыл Маяк в окружении кольца орбитальных комплексов, и вдруг встрепенулась, боясь забыть.
- Дженнифер!
- Да? – тут же отозвалась техножрица.
- Песня... которую ты проиграла тогда в «Химере», древний мотив для храбрости.
- Да, я помню.
- А можно мне послушать ее снова?
- Разумеется. Подожди минуту, я обновлю библиотеку, – пообещала Вакруфманн и пожаловалась как настоящий человек, с живыми интонациями. – Эта новая голова, одни неприятности с ней!
- А о чем поется в песне?
- Это очень старая композиция. Она получила распространение во времена первой колонизации Марса, но скорее всего, основа была создана несколько раньше. Оригинал исполнялся во многих версиях и на многих языках, мы не можем ручаться за абсолютную точность перевода, однако на готике это будет звучать примерно как: «Тот, кто не сможет понять Его – то есть Омниссии – слова, никогда не узнает счастья».
====== Эпилог ======
- Здравствуй, здравствуй, дружище!
Инквизитор Ордо Маллеус по имени Лазар Карно Вимпфен сидел в кресле посреди гор оборудования и стеллажей с записями, похожий на старьевщика. И улыбался, глядя на Криптмана сквозь очки. Инквизитор был радушен, приветлив и вежлив без малого до приторности. И очень странен.
Внешне охотник за демонами походил на аколита, севшего шутки ради в кресло господина. Пожилой, довольно-таки неряшливый, как человек настолько занятый, что может и рад бы следить за собой, но лишен такой возможности. Обширная лысина подкрадывалась к макушке и убегала на затылок, оставив над ушами неровные пряди седых волос. Бородку и усы хозяин, кажется, пытался более-менее подравнивать, однако неумело и давно. Глаза, наполовину скрытые припухшими веками скрывались за очками, насколько мог судить Криптман, стекла были настоящие, с внушительными диоптриями. На тощем теле висел технический комбинезон, такой же старый как владелец, долго и кропотливо модернизированный под хозяйские нужды. К плотной ткани серо-коричневого цвета были приклеены какие-то детали, коробочки и подсумки, в разные стороны торчали разъемы и штепсели. Из-под шейного обруча выныривала прозрачная трубочка капельницы, вонзившая хоботок иглы с клочком пластыря в шейную артерию. Над ушами инквизитора помимо жиденьких прядей болтались витые проводки вокс-гарнитуры, не просто обрезанные, а оборванные, словно их перегрызли.