Двум Воеводиным
Дорогая Родина,
Чувствуешь ли зуд?
Двое Воеводиных
По тебе ползут!
Андрею Вознесенскому
Когда твой опус еле-еле
Преодолел я наконец —
Мне снился целую неделю
Семиугольный огурец.
Ему же
Я заглянул в «Антимиры»
И знаю твердо с той поры
(А впрочем, знал уж много лет).
Что автор их — антипоэт.
Расулу Гамзатову
С успехом демонстрирует поэт
Всю многогранность творчества богатого:
Уж невозможно отыскать предмет,
Где не было бы надписи Гамзатова.
Ему же
(надпись на седле)
Если б я имел коня —
Был бы молодец.
Если б конь имел меня —
Был бы мне…!
Ему же
Расул! Ты славен, ты богат!
Тебя все хвалят скопом.
Все отдал младшим «Старший брат» —
Сам ходит с голым жопом.
Михаилу Горбачеву
По талонам — горькое.
По талонам — сладкое.
До чего ж ты нас довел.
Человек с заплаткою!
Глебу Горышину
Высок и мрачен Глеб Горышин,
А мы толпой проходим низом.
Не понимая, кто же выше:
Писатель или организм?!
Ему же
В секретари писатель вышел
И пишет прозу — нет скучней.
Он полагает: всех он выше,
А на поверку — всех длинней!
Николаю Грибачеву,
переводчику еврейского поэта
Арона Вергелиса
Наш переводчик не жалел трудов.
Но десять лет назад он был щедрее:
Хотел перевести он всех жидов,
А перевел лишь одного еврея.
Давиду Дару,
мужу Веры Пановой
Хорошо быть Даром,
Получая даром
Каждый год по новой
Повести Пановой.
Валерию Друзину
Был зад — он грузен,
Был мозг — он вытек.
Зато он — Друзин,
Зато он — критик.
Ему же
Был наш Друзин просто Друзин,
Нынче Друзин — всесоюзен.
Ужель дерьмом бедна столица.
Что Питер должен с ней делиться?
Евгению Евтушенко
Постель была расстелена,
И ты была растеряна
И спрашивала шепотом:
«Куда суешь? Ведь жопа там!»
Валерию Ермилову
Я просила милого:
— Пойди убей Ермилова!
— Хорошо тебе — убей,
А что скажет Аджубей?![61]
Сергею Есенину
Есенина куда вознес аэроплан?
В Афины древние, к развалинам Дункан[62].
Вepe Инбер
(приписывается В. Маяковскому)
Ах, у Инбер, ах, у Инбер
Что за глазки, что за лоб!
Все глядел бы, все глядел бы.
Все глядел бы на нее б.
Петру Капице
Время идет, годы катятся.
Писателей ведут на этап…
И только один писатель Капица —
Кап, кап, кап!..
Льву Кассилю
Мы пахали, мы косили.
Мы нахалы, мы Кассили.
Валентину Катаеву,
автору повести «Алмазный мой венец»
Из десяти венков терновых
Он сплел алмазный свой венец.
И появился гений новый —
Завистник старый и подлец.
Брониславу Кежуну
Во сне увидел Кежуна —
И даже рад отчасти:
Ведь, говорят, кусок говна
Всегда приснится к счастью.
Ему же
Куда не зная время деть,
Прокофьев[63] стал в кувшин пердеть…
Гудением басовых струн
Кувшин ответствовал: «Кеж-жун-н…»
Евгении Книпович
О, как судьба ее жестока:
Какой восход! Какой закат!
В начале жизни — губы Блока,
В конце — анисимовский[64] зад.
Ей же
Все говорят, что как-то Блок
Коснулся рук ее и ног.
Но Блока нет, дружить ей не с кем,
И дружит Женя с Лесючевским[65].
Ей же
Упитанный Иосиф Львович[66]
Связался с тощею Книпович,
И в результате этих дел
Иосиф Львович похудел,
А осторожная Евгения
Не претерпела изменения.
вернуться
61
А. Аджубей — зять Н. С. Хрущева, бывший главный редактор газеты «Известия», где печатался критик В. Ермилов.
вернуться
64
И. И. Анисимов — литературовед, с 1952 года — директор Института мировой литературы им. М. Горького.
вернуться
65
Н. В. Лесючевский — бывший председатель правления издательства «Советский писатель». В 1937 году по его доносу были арестованы Н. Заболоцкий, П. Васильев и Б. Корнилов.