Н. Равичу
Читали пьесу Равича —
Нет, нам она не нравича.
Виссариону Саянову
Встретил я Саянова —
Трезвого, не пьяного.
Трезвого, не пьяного?
Значит, не Саянова.
Сергею Смирнову
Поэт горбат.
Стихи его горбаты.
Кто виноват?
Евреи виноваты.
Анатолию Софронову,
редактору журнала «Огонек»
И пока географию
Изучал паренек.
Все его фотографии
Помещал «Огонек».
Ему же
Отныне секретариата
Он не оставит до конца.
Что слава? Крупная зарплата
На ветхом рубище певца.
Ему же
У этого товарища
Видны любому взору
Ширина седалища
И узость кругозора.
Ему же
— Всю жизнь мою, — сказал Софронов, —
Стихи и пьесы я творил.
Для них… для них… для миллионов! —
«Рублей» — добавить позабыл.
Ивану Стаднюку
Иван Стаднюк?!
Читай — говнюк.
Критику Дмитрию Старикову
Тень Геббельса его усыновила,
И Дмитрием из гроба нарекла.
На дочери Софронова женила
И лучшего придумать не могла.
Алексею Суркову,
секретарю Союза писателей СССР
Не жди, Алеша, комплиментов:
В докладе почерк референтов.
Николаю Тихонову
«Грозди бы делать из этих людей»:
Больше бы было в продаже гвоздей!
Мирзо Турсуну-Заде
Эта старая Европа
Отстает от нас везде:
У нас зовут Турсуна жопой,
А у них — Турсун-Заде.
Павлу Тычине
Ой, Павло Тычина!
Ты — почти профессор.
Пишешь ты как Пушкин,
Жаль, что нет Дантеса!
Татьяне Тэсс
Татьяна Тэсс, Татьяна Тэсс —
Одна из лучших поэтесс.
И даже Эдуард Багрицкий
И тот не трогал эти тицки.
Которых не было и нет
У этой дамы средних лет.
Александру Флиту
Тля бумагу тлит.
Фля бумагу Флит.
Ему же
Папа Флит — совсем ребенок.
Слаб умом и хером тонок.
Тиихону Хренникову
Хоть опера и новая.
Успеха нет как нет:
И музыка хреновая,
И матерный сюжет.
Мариэтте Шагинян
Шагинян умом богата,
И талантов нам не счесть.
У нее ума — палата,
Но «Палата номер шесть».
Железная старуха
Товарищ Шагинян —
Искусственное ухо
Рабочих и крестьян.
Игорю Шаферану
Вопрошает шах Ирана:
— Как там песни Шаферана? —
Отвечает Хомейни:
— Не поем такой хуйни!
Олегу Шестинскому
В Москву! В Москву! — Шестинского зовут.
Солидный пост, квартиру предлагают.
А ведь от нас в столицу не бегут:
От нас в столицу только выгоняют!
Г. Ф. Шолохову-Синявскому
Идол всех олухов.
Автор заправский —
Он и не Шолохов,
И не Синявский.
Николаю Шпанову
Писатель Николай Шпанов
Трофейных обожал штанов
И длинных сочинял романов
Для пополнения карманов.
Степану Щипачеву
За столом сидит Степан,
Грозно брови хмуря.
На столе стоит стакан,
А в стакане — буря.
Владимиру Этушу
Хваля очередную роль,
Мы повторяем, как пароль:
А как иначе? Это ж
Не кто иной, как Этуш.
Тюленя — правильно едва ли —
Моржом в полемике назвали.
— Ну и плевать! — сказал тюлень, —
Мне отморжовываться лень!
Ходит-бродит по цехам
Наш директор, поц и хам.
Товарищ, верь, пройдет она.
Так называемая гласность!
И вот тогда госбезопасность
Припомнит ваши имена.
Из гроба встал Адам Мицкевич:
— Кто мой редактор? — Усиевич. —
А кто мой переводчик? — Румер. —
Адам Мицкевич снова умер.
— А предисловье чье? — Живова. —
Адам Мицкевич умер снова.