Вот тебе дар бедняка, но одежда не бедного это:
Вместо плаща подношу я тебе теплый халат.
Вот канусийская ткань оттенка мутного меда.
Радуйся: ткани такой скоро старухой не стать.
В плащ с колпаком ты одет Сантонскою Галлией нынче:
Прежде мартышкам служил теплой одеждою он.
Рим больше темную ткань, а Галлия красную носит.
Мальчикам мил этот цвет, да и военным он люб.
Хоть в путешествие ты при безоблачном небе выходишь,
Кожаной пенулой все ж ты от дождя запасись.
Что же ты в алом плаще, коль стоишь за «зеленых» иль «синих»?
Поберегись, чтоб тебя жребий в измену не ввел.
Если б я мог, я послал бы тебе целый плащ с капюшоном,
Мой же теперешний дар лишь для твоей головы.
Шерсть не поддельна моя и в красильных чанах не бывала,
Я не из Тира: руно красить мое не пришлось.
Ты не давай вырастать грудям моей милой, повязка,
Чтобы, лаская, их мог я и в руке поместить.
Знаем мы пользу свою по обычаю в амфитеатрах:
Тога холодная там белым согрета плащом.
И не для форумов мы, да и с явками в суд не знакомы:
Мы на обеденных лишь ложах нарядных лежим.
Коль, собираясь читать, тебе я пошлю приглашенье,
Эта повязка, поверь, уши твои защитит.
Зимней порою плащи без начеса не очень пригодны,
Шерсть же моя утеплит верхнее платье у вас.
Пусть на лимонном столе у тебя косматая скатерть,
Нашим столам не вредят мокрые пятен кружки.
Приноровить к одежде меня ты, глупец, не умеешь:
Белой ее ты надел, а бирюзовой снимай.
Вовсе не шерсть — борода родила нас вонючего мужа:
Можешь ты ногу укрыть в этом кинифском гнезде.
В ту пятидневку, когда отдохнет с удовольствием тога,
Полное право твое эту одежду носить.
Ткань из трех ниток берет патавийская множество шерсти:
Туники толщу одна только пила разорвет.
Для вытиранья столов достается тебе эта губка.
Выжми ее, чтоб она, легкая, вспухла потом.
Так я бела и такой я покрыта мягкою шерстью,
Что даже летом меня ты надевать бы не прочь.
Косма помадой ты голову смажь, и запахнет подушка;
Запах исчезнет с волос, но сохранится в пуху.
Пусть и ворсистый покров, и ковер на постели пурпурный,
Что тебе в них, если ты стынешь со старой женой?
Чтоб покрыть простыни на голом ложе,
Мы приходим к тебе, двояшки-сестры.
Слишком грудастых боюсь: отдай меня девушке нежной,
Чтобы могло полотно льнуть к белоснежной груди.
Это подарок тебе Мемфисской земли: победило
Нильское бердо теперь и Вавилона иглу.
Пояс я. В меру широк, но если живот твой набухнет
Бременем милым, тогда стану я узок тебе.
Пусть тебе коврики шлет отчизна поэта Катулла,
Нас же прислала тебе Геликаона земля.
Туника — дар богача, я ж перёд тебе опояшу.
Будь я богат, я тебе оба подарка бы дал.
Если из раковин я сидонских напилася кровью,
Я не пойму, почему трезвою шерстью зовусь.[273]
Лучшею шерстью славна Апулия; Парма за нею,
Ну а на третьем стоит месте Альтина руно.
273
Ст. 2.