А затем, как петухи в русской деревне, ударилась в распевку вся улица, все соседние улицы сверху и снизу. Затыкать уши, включать музыку было бесполезно. Можно было только переждать. Но сразу же за коллективным таинством общения с Всевышним восточных евреев выступали со своей пронзительной арией их двоюродные братья.
Из-за глубокого жуткого оврага с разрушенными строениями и запущенными садами раздался тысячекратно усиленный динамиками пронзительный и заунывный визг муэдзина с минарета мусульманской мечети, слышимый на пол-Хайфы.
Эту вакханалию активно разбавляли бесконечные вопли сирен амбуланса и полиции с соседней главной улицы. Тем вообще было плевать на святость.
"Какой кошмар, - повторял Илья, нервно вышагивая взад-вперед по их гостиной-спальне. - Это не религиозные люди! Это обитатели сумасшедшего дома. Как можно так разговаривать с Богом?" "Ильюша, - робко возражала терпимая Женя, - просто это настоящие, неассимилированные евреи и арабы у себя дома. Тебя же всегда умилял русский колокольный звон..." "Сравнила! Там же мелодия, а в церкви или в том же Домском соборе - тишина, таинство. Да и в нашей ленинградской синагоге. Нет, это не евреи! Это вообще не верующие, это дикари какие-то, зулусы пьяные!.. Женя, Лена, давай позвоним Адольфу и Иннесе, напросимся в гости. Куда угодно, только не здесь, - едва не плача, перекрикивал он гвалт со всех сторон. - В их районе нет ни одного... верующего." "Ты с ума сошел! Туда идти целый час, а сейчас ночь..." "Тогда я прямо тут сойду с ума и начну ПОГРОМ! - заорал ученый биолог, горящим взором следя за чудовищным калейдоскопомвокруграсставленныхпод егоокном столов, где метались и орали дети, ели, пили и одновременно все кричали и хохотали взрослые, лаяли две собаки, визжала восточная музыкас нечеловеческими голосами певца и певицы. - Я не смогу тут жить полгода, за которыемызаплатили! Я не переживу второго шабата!!" "Но у нас и шекеля нет снять что-нибудь другое. Ты же сам горел поселиться именно здесь, где так много синагог, среди настоящих евреев, чтобы приобщиться к образу жизни предков, не так ли? Вотэто всеиесть потомство твоих предков. Чем же ты недоволен?.." "Какие они к черту мои предки, дикари африканские!"
Женя позвонила и просто представила себе по голосу миниатюрную Инессу.
"Конечно, приходите, - сказала она торопливо. - Мы уже начали сомневаться, не обидели ли мы вас, что вы не звоните. Где вы живете? Но это же страшно далеко? Вот что,Адольф сейчас за вами заедет... Что? Он говорит, что ваш район в шабат закрыт для проезда машин, что могут камнем разбить окно. Вот что, выходите к Большой синагоге, за последний барьер. И там ждите. Красная "ауди". До встречи. Да, вы не возражаете, если он вас доставит не к нам, а сразу к нашим друзьям. У нас сегодня небольшой раут, много интересных людей. Мы вас представим. Отлично. Через полчаса он будет на месте. Вы успеваете?"
"Я надену синее платье с тиснением, - заторопилась Женя. - А ты непременно костюм с галстуком. Господи! Раут... Интересные люди... Надо же! И мы - среди людей..." "Какой костюм? - засомневался Илья. - Да еще с галстуком?.. Тут по подобному наряду сразу узнают олима." "А ты кто? подскочила уже с костюмом на плечиках Лена. - Ты покажешь "интересным людям", как выглядит ученый в нормальной стране! И тут пройдем уже не варлашками! Мама! Что мне одеть? Ну, ма-ма! Я тоже хочу выглядеть на рауте! Пусть в меня там влюбится миллионер!"
Они вышли из своего личного дворика на неожиданно как-то сразу, словно по чьей-то команде, притихшую и пустынную улицу. Чем занимались теперь их бесконечно чужие и непостижимые инопланетяне-соседи во всех этих домах, наши чистокровные до обозримого колена евреи не могли и вообразить в "своей стране". И даже не решались заглянуть во двор внизу, где теперь звенели вилки и стоял приглушенный гул голосов. Они спешили прочь из кошерного района в некошерный, словно бежали из сумасшедшего дома на волю. Долгожданная суббота в чисто еврейском квартале казалась кошмарным сном, от которого они только что проснулись на тихой и теплой душистой хайфской улице... 4. 1.
Седенький еврей, названный некогда нормальным на его тогда еще благополучной и аккуратной европейской родине именем, ставшим навеки неестественным и зловещим, терпеливо ждал приодевшихся Лернеров. Они больше не выглядели внешне беженцами с другой европейской родины.
Адольф вышел из своей "ауди" и гостеприимно открыл Жене и Лене дверцу обычной для общей страны их теоретического совместного процветания машины. Пока она казалась Илье недостижимой мечтой! Тем более его подавлял район, куда они приехали, а уж о квартире, где проходил "раут" и говорить не приходится. Ее занимала одна "aged lady Дина ", как она представилась гостям.
На всякий случай Илья сразу вставил язык между зубами с дыханием на кончик языка для грамотного произношения определенного артикля the. Лену увела к себе "aged lady", которая тут же объявила, что она ставила английский язык чуть ли не самому президенту Южно-Африканской республики и вообще берется - даром - учить the charming girlоксфордскому произношению.
Никакого сына или хоть племянника миллионера в поле зрения не наблюдалось.
Самому младшему на рауте было за пятьдесят. Лена уныло внимала дифтонгам, утешаясь недоступными им пока сладостями с восполняемого служанкой подноса.
А Лернерами старшими очень скоро завладел потертый ватик, говорящий по-русски. Он представился Полем, многозначительно назвал свой стаж в стране и очень внимательно выслушалвпечатления Ильи от общения "настоящих" евреев с Богом.
"Евреев в Израиле очень мало, - сверлил он собеседников глубоко запавшими воспаленными глазами. - Как нет и задуманной западноевропейскими евреями страны для себе подобных. Если бы такая страна состоялась, то даже вам, восточно-европейским аидам, в ней вряд ли были бы рады."
"Нам? А вам?" - начал внутренне закипать Илья. Женя тихонько дернула его за рукав действительно нелепого здесь парадного серого костюма, которым он так недолго гордились на родине.
"Мои предки, - улыбнулся, словно оскалившись, Поль, - выходцы из Франции, и по отцу я лотарингец."
"Поздравляю, - не удержался Илья. - Итак, для кого же сегодняшний Израиль?"
"Если вы не будете меня по своей еврейской привычке перебивать, то я вам кратко опишу общество, реально сложившееся к моменту вашего в него вступления. Вам это интересно?"
"Конечно! - Женя сердито отодвинула мужа. - Мы слушаем вас с огромным вниманием."
"Огромное внимание - тоже из лексикона местечковых евреев. С меня достаточно вашего посильно вежливого внимания, если вы действительно расположены узнать нечто для вас новое и полезное. Первые поселения и первые предприятия здесь финансировали западно-европейские евреи. И ишув еврейская община Палестины - действительно был приличной еврейской колонией внутри турецкой, а затем британской Палестины. Несколько десятков тысяч евреев среди нескольких сотен тысяч прочих подданных Османской империи, которых тогда уже давно никто не называли арабами. Это понятие придумал британский шпион Лоуренс Аравийский для использования местных племен в войне против турок. Переход Палестины к Британии совпал с мощной иммиграцией евреев из революционной России. Это были люди недалекие и одержимые теми же иллюзиями, что и их русские соотечественники. Уже эта волна сделала ишув неприличным и социалистическим. Его подправила германская алия, которая вернула было палестинским евреям европейский облик. Но после так называемой войны за независимость, являвшейся по сути обычным колониальным разбоем с захватом чужих земель и изгнанием коренного арабского населения, в арабских странах адекватно стали притеснять евреев-сефардов, веками живших дружно со своими арабскими соседями. Так называемыми сионистами тотчасбыла сделана, на мой взгляд, фатальная ошибка - приглашение сефардам переселиться в Палестину. Как ни беден был независимый Израиль, Марокко и другие арабские страны были еще беднее, а потому сефарды, которые всегда и всюду были у себя на уме, охотно откликнулись на призыв "репатриироваться на родину" и хлынули сюда со своими многодетными семьями, дикими обычаями, ножами, варварской восточной музыкой, арабской внешностью и менталитетом, ничего общего не имеющими с еврейством в понимании отцов-основателей сионизма. Единственно, что выгодно отличало их от выходцев из Европы, были почти арабский, но более примитивныйдавным-двано мертвый и искусственно оживленный язык - иврит вместо относительно богатого и живого идиша ашкеназов. И, как вы сами увидели сегодня, фанатичная приверженность грязной жидовской религии, которая..."