- Почему же ненужная? - парировал Егор. - Коли есть название, значит нужная. Было бы хуже, если бы названия вовсе не досталось.
- Так-то оно так, - вздохнул Игнат. - И всё равно обидно. Может быть, нам переименовать Шлаковку, а? Назовем, например, Плавильней или Медянкой. Как вам? Походатайствуем перед Барабулькой, и хутор переименуют. Ведь мочи ж нет. Когда люди слышат, где я живу, смеются без удержу.
- Кто такой Барабулька? - поинтересовалась я шепотом у мамы.
- Барабец Сергей Эксандорович, наш голова. За глаза его зовут Барабашкой и Барабулькой, но не со зла. Его шибко уважают и много лет подряд доверяют руководство Магнитной. Несведущим людям покажется, что управлять округом легко. На самом деле у головы столько забот, что голова идет кругом. - Мама засмеялась, поняв, что получилась тавтология.
- А много ли в Магнитной охотников? - спросил Егор. Видимо, ему не давали покоя оброненные слова Клеща о шальных стрелах.
- Достаточно, но с Няшей не сравнить, - ответил Григорий. - В Няше с детства учат стрельбе из лука. И лучшие мастера по изготовлению луков живут там же. Вот в октябре приедут женихаться в Магнитную и навезут разного добра. Бывает, и арбалеты привозят, но с ними не каждый управится.
- А огнестрельное оружие на побережье есть?
- Огнестрелы - у катов, а нам запрещено, - сказал Игнат. - Каждый охотник обязан регистрироваться в Совете. А стрелы отличаются оперением. В Магнитной используют белые перья, а в Няше их окрашивают в красный цвет. За Березянкой закрепили "зеленохвостые", - сообщил Игнат, и мужчины поддержали шутку смехом.
- Хорошо рассказываете, - похвалил Егор. - Как настоящий охотник.
- Куда мне? - развел руками Игнат. - И я курице-то головёнку отрубить не могу. С птицей жена управляется.
Ох, что-то меня опять затошнило. А нечего мужские разговоры подслушивать. Женская болтовня гораздо полезнее для здоровья.
Мне так и не удалось поговорить с мамой о тревожащем поведении Мурены. Разговор об этом - не трехсекундное дело, когда задал вопрос и тут же получил ответ. Я чувствовала: придется вытягивать ответы чуть ли не силой.
Случай представился, когда наутро мы с мамой собрались по рани за малиной и черникой. Софья Николаевна осталась на хозяйстве, а дед Митяй должен был отвезти нас до летника, что в десяти минутах езды на телеге. Егор вознамерился ехать с нами, чтобы оглядеть окрестности, хотя я сомневалась, что он бросится собирать ягоду.
Дождь окончательно прекратился накануне вечером, но небо оставалось затянутым тучами. Висели они не низко, поэтому вероятность осадков по моим подсчетам упала до двадцати процентов. Однако Егор прихватил дождевики, а мама надела сапоги, которые дала Софья Николаевна. Подумав, муж велел и мне обуть резиновые сапоги, которые мы привезли на побережье, и сам обулся, став похожим на полноценного деревенского жителя.
- Воду с собой возьмите, - напомнил Дмитрий Ионович. - Речка идет грязная.
В бурдюк из выделанной кожи Егор залил колодезную воду через узкую горловину. Вот еще одно применение банок из-под тушёнки, - пришла я к выводу, повертев в руках жестяную воронку.
Похоже, на мужа незаметно переложили заботы о Зебре. Он запрягал, распрягал и чистил лошадку, вытаскивал репьи из хвоста, разделял колтуны, вычищал копыта, снимал клещей. Кое-что объяснил дед Митяй, а кое-что Егор знал, потому что в поместье самого старшего Мелёшина имелась конюшня. Мой мужчина не кривился и не отказывался от поручений. Всё равно скучно и заняться нечем, так почему бы не облагородить коняшку? Мне показалось, он испытал гордость, запрягши сегодня Зебру по памяти.
Туесов нам надавали тьму тьмущую. Неужели все заполним?