— Я не виню тебя. Теперь вся Проксима такая. Я пытался вернуться туда, когда закончилась война, но.... Я не смог остаться. Она умерла там, в первый раз.
— Она вернулась из мертвых. Я слышал легенды, но...
— Ты не веришь им?
— Я слышал много легенд. Но глядя на это... Я почти что могу поверить.
— Это было. Я это видел. Я был там.
— Вы?...
— Я убил ее.
— Вы?...
— Ты можешь назвать мое имя, юный путешественник? Немногие могут в эти дни. Я никогда не был героем, не был легендой, но некоторые знают, кто я.
— Декстер Смит. - выдохнул Джек.
Тот улыбнулся.
— Хранитель и сторож Храма Благословенной Деленн и ее памяти.
Джек огляделся вновь, мир, спокойствие и изумление наполняли его. Он чувствовал покой, умиротворение....
Он чувствовал надежду.
Первые несколько вопросов были камушком, который вызвал лавину — но эта лавина поначалу была медленной, осмотрительной и осторожной. Дералайн наслушалась разговоров ее деда с Вестиром, и начала расспрашивать его позже, когда они остались одни.
— Кто такие Охотники за Душами?
— Говорят, что они демоны. Многие расы говорят так. Они что–то забирают у умирающих. Некоторые, вроде маркабов и касты жрецов говорят, что они забирают души.
— Ты веришь этому?
— Они очень чужды для нас, и мы мало что можем понять о том, кто же они такие. Возможно, они и забирают души, но я много размышлял о природе души в прошедшие годы, и уже не так уверен в этом.
— Ты встречался с кем–нибудь из них?
— Давным–давно.
И на этот вопрос он больше ничего не ответил.
Но были и другие:
— Кто такие икарранцы?
— Другая раса — сейчас, полагаю, мертвая. Одна из них служила Валену. Женщина по имени Кин Стольвинг.
— Ты встречался с ней?
— Нет. Она умерла очень и очень давно.
— Что случилось с ними?
— Я не знаю в точности. Моя мать говорила, что они попытались создать оружие для защиты своего мира и своего народа, но в конце концов, как это часто бывает, оно обратилось против них.
— Почему?
— Оружие создается только для войны, но должно быть и что–то после войны, и когда приходит такое время, в нем больше нет нужды. Сделай оружие разумным, и оно, в конце концов, осознает это.
— Ты был на войне?
— Давным–давно.
И на этот вопрос он больше ничего не ответил.
Но был другой:
— Кто такой Маррэйн?
— Воин, из дней до Валена. Когда–то он служил Валену.
— Почему его называют Предателем?
— Он предал Валена.
— Почему?
— Я не сведущ в загадках сердца, малышка, впрочем, быть может, однажды тебе доведется узнать и изучить их. Я уверен — у Маррэйна были свои причины.
— Я слышала что его называли иначе.
— Да, — Первый Рейнджер, Каменный Лорд. Я слышал это.
— Почему его так называли?
— Маррэйн был великим человеком, и у великих людей есть и друзья и враги. Друзья хотели сделать его более великим, чем он был и давали ему имена подобные "Первому Рейнджеру"; враги хотели его сделать ниже, чем он был, и давали имена подобные "Предателю".
— Ты знал его?
— В некотором смысле.
— Когда он умер?
— Давным–давно.
И на этот вопрос он больше ничего не ответил.
Но был другой....
Все, о чем она спрашивала было в прошлом, и она поняла это в конце концов. Все случилось давным–давно: Вален, Дераннимер, Маррэйн, Икарранцы, Так'ча, Охотники за душами. Ничего не было сейчас, недавно или несколько лет назад.
Она долго раздумывала над этим, и в конце концов спросила про это деда, в день когда они прибыли на Минбар.
Он улыбнулся.
— Ты права. Нет настоящего "сейчас". Есть дни, малышка, когда все содрогается в огне и ярости, когда вершатся великие дела и поются великие песни. Дни, когда странствуют герои, и кипят войны. Но, в конце концов, те войны заканчиваются, герои умирают и песни поются до конца. И есть времена мира, тишины и спокойствия.
— И это настоящее.
— Вален мог видеть будущее, как говорят. Он делал пророчества. Они — секрет касты жрецов, но некоторые общеизвестны. Он обещал, что настанет тысяча лет мира. Это настоящее, малышка. У нас есть еще девятьсот лет пути.
— Я предпочла бы жить в великие дни.
— Я знал войну, Дералайн, и я знал мир, и в них обоих есть что выбрать. Мои предки были воинами. Они были и великими и низкими, но о их должно помнить. Отчасти потому мы здесь — чтобы вспомнить прошлое. Вален хотел, чтобы оно было по большей части забыто, и сменилось его новыми обычаями. Он не одобрил бы то, чему я учу тебя.
— Ты учишь меня?
— Конечно.
— Быть такой же как ты?