Рене молчал, ожидая продолжения.
— Он очень подробный, — продолжал Клод. — И всегда один и тот же…
— Расскажи мне его.
— Ну, это всего лишь… поездка до ворот, потом лошадь начинает хромать, я иду через парк, затем…
— Затем?
— Появляется человек, который идет рядом со мной.
— Ты его знаешь?
— Я почти не вижу его лица.
— И что дальше? — спросил Рене, несмотря на явное отсутствие желания Клода продолжать.
— В конце концов, мы оказываемся около дома Амброзины.
— Ах, да, она жила там, на берегу реки…
— Ты, конечно, помнишь…
— Мы никогда не были близки, — улыбнулся Рене. — Я не уверен, что когда-либо бывал у нее дома. Но ты, конечно, сразу его узнал?
— Да, конечно… Он был заперт, заброшен, пришел в упадок. Мой спутник разбил ставни и залез внутрь. Я последовал за ним. Комната находилась в ужасном состоянии, мебель отсутствовала. Когда я огляделся…
Он вздрогнул, несмотря на все свое самообладание.
— Дьявол, пришедший со мной, показал себя во всей красе. Я знал, что он — убийца Амброзины; он набросился на меня, как прежде — на нее.
Рене некоторое время молчал.
— Но зачем убийце Амброзины убивать тебя? — наконец, спросил он.
— Откуда мне знать? Я просто рассказал тебе свой сон.
— Он весьма необычен.
— Ты не думаешь, что это — предупреждение?
— Предупреждение?
— О том, что должно произойти?
— Это полная ерунда, — тихо сказал Рене.
— Да, ерунда; но я чувствую, что 12 декабря станет днем моей смерти.
— Ты просто вбил себе это в голову. Тебе следует перестать думать об этом.
— Не могу, — пробормотал Клод. — Не могу.
— В таком случае, откажись от поездки.
— Говорю тебе, это не в моей власти.
Рене внимательно посмотрел на него.
— В таком случае, какой помощи ты ждешь от меня?
Клод понял этот взгляд так, что его товарищ сомневается в ясности его рассудка.
— Твоя помощь заключается в том, что ты слушаешь те глупости, которые я тебе говорю, — улыбнулся он.
— И как, помогает?
— Надеюсь, так и случится. Видишь ли, все это… эта несчастная девушка… стало навязчивой идеей, наяву и во сне.
— Странно.
— Да, это, действительно, странно.
— После того, как ты все забыл.
— Да, я все забыл, — сказал Клод.
— Сказать правду, я тоже.
— А зачем вспоминать? Хотя дело было любопытным.
— Ты имеешь в виду ее смерть?
— Да, ее убийство.
— Не понимаю, что здесь может быть любопытного. Маленькая распутница, живущая одна, глупо выставляющая напоказ жалкие ценности, — она сама навлекла на себя такую участь.
— У нее и в самом деле почти ничего не было: так, несколько побрякушек и немного денег… кто мог предположить иное?
Рене пожал плечами и поставил на стол пустую чашку.
— Поговаривали, что ее любили те немногие бедняки, которые жили…
— Среди бедняков всегда найдутся головорезы, выжидающие своего шанса.
— Согласен, и все равно, это странно…
Рене прервал его с выражением отвращения на лице.
— Зачем к этому возвращаться?
Клод уставился на него, словно бы удивляясь сам себе.
— В самом деле, зачем?
— Ты превращаешься в неразумного неврастеника, Клод; встряхнись и забудь.
Клод рассмеялся неприятным смехом.
— Наверное, меня преследуют призраки.
— С какой стати? Ты ведь не сделал ей ничего плохого.
— Она заботилась обо мне.
Теперь рассмеялся Рене.
— Клянусь тебе! — с яростью воскликнул Клод. — Она заботилась обо мне, и я верю, что она все еще делает это. Вот почему она не отпускает меня…
Рене встал и отошел от него на пару шагов.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он.
— Я имею в виду то, что ей не все равно; вот почему она пытается предупредить меня.
— Думаешь, это она?
— Да, это Амброзина.
— Ты не должен позволять себе подобных фантазий, мой бедный друг.
— Ты вправе меня пожалеть. Я никогда не заботился о ней; думаю, я даже возненавидел ее, когда она умерла. Я и теперь ее ненавижу. Почему она не найдет успокоение в своей могиле и не оставит меня в покое?
Он тоже встал и нетвердой походкой пересек комнату. Рене, облокотившись на стол, наблюдал за ним.
— Каким был дом в твоем сне?
— Я тебе уже рассказал.
— Запущенный… покинутый?
— И еще в нем ощущался привкус смерти — что-то вроде запаха высохшей крови.
— Возможно, — сказал Рене, — что на самом деле дом вовсе не пустует. А если бы в нем кто-то жил, разве это не поколебало бы твою веру в твой сон?