Там — в дальнем небе — вспенилась руда,Прорвала тучу вызревшая лава,Упала капля тяжкого расплаваВ продольный прочерк конского следа.
Пробоину закрыли облака…Сквозняк развеял дымную порфиру…И обоюдоострую секируИз черной глины вынула рука.
И человек — в истоме восхищенья —Стоял и слушал посреди весны,Как лезвие для крови и войны,Со свистом перетянутой струны,О ветер трется в жажде преступленья.
Он слушал, слушал долго, без движенья…Он не расслышал в звоне тишины,Как лезвие с обратной стороныО выдох трется в жажде искупленьяВины и крови, крови и вины…
ДАР ТРЕТИЙ. ЧАША
Почетен дар, но чаша тяжела.Дар свыше не дается даром…И клонит чаша к плоскости стола,Угаром наполняясь и нектаром.
Мой труд в ночи, но труд мой не во тьме.Нет, я не волк, я вол в тугом ярме.Вот чистый лист, распаханный пером…Полчаши света зреет над столом…
Спи, плуг, секира… Но душа, — не спи!Отведай яда и отведай меда.Все знай на вкус, душа — слуга народа,Все ведай, что содеяно в степи.
Бесценно все, что создала рука,Но смысл труда бесценней час от часу.По капле свет родного языкаЯ собираю в жертвенную чашу.
Так вот что мне отныне суждено,Вот что мне смысл под этою звездою —Не разбавляя терпкий слог водою,Пить дикий слог по-скифски, как вино.