Если в Багдад - навести мою нежную Пэри.
Вся она, словно побег молодого бамбука! -
Перси у ней - пусть отсохнет курдюк у барана...
Губы её - позабудешь, ей-богу, про перси!
Будешь в Багдаде, зайди к моей ласковой Пэри.
Вся она, как бы сказать, дуновенье жасмина,
Ноздри её - помнишь, я привозил два рапана?
Шея у ней, словно рыбка в дрожащих ладонях,
Ростом она... Поезжай, всё равно не поверишь...
О всемогущий, храни мою нежную Пэри!
Мысли её - слабосильные ножки сайгака,
Зад у неё - плод созревшей и треснувшей айвы,
Поговори с ней - ни с чем не сравнимое счастье!
О всемогущий, храни мою нежную Пэри!
Ласки её - любопытные глазки верблюда,
Воды арыка - её беспокойные глазки,
Кожа у ней... закажи мне халат у Махмуда,
Будешь в Багдаде. И к Пэри зайди, не стесняйся.
Зубы у ней, как ты знаешь... да вряд ли ты знаешь,
Лучше про бёдра - про бёдра отдельная песня! -
Ходит она… Слава богу, вообще ещё ходит.
Если придёт... в общем, горб у неё, не пугайся.
О всемогущий, храни мою нежную Пэри!
Помнишь ли ты Бадрбасима историю? Знаешь,
Этот Восток!.. я не знаю, куда ты поедешь,
Если в Багдад... Хотя, если честно, дружище,
Нужен ты ей, как верблюду моя тюбитейка.
О всемогущий, храни мою нежную Пэри!..
***
Тёмен Восток, как зрачок у верблюда и томен,
Томен, как пэри и тёмен, как волосы пэри.
Разве ты знаешь Восток? Ты не знаешь Востока -
Камень бесплодный, он весь - дуновенье жасмина!
Томен, как пэри и тёмен, как волосы пэри.
Разве забудешь бездонные ночи Ирана?
Вязнут ресницы в арабской дурманящей вязи.
Выйди к колодцу! Вернёшься, наполнив водою,
Той, что в пустыне... но эта - пусть будет для сердца.
Разве забудешь бездонные ночи Ирана!
Выйди к колодцу, иди с караваном на Запад,
Где завершается мир голубою пустыней...
Разве забудешь сияние Демер-базыка? -
Там бедуины, песок и начало вселенной.
Разве забудешь сияние Демер-базыка!
Сядь у костра. Простота и величие мира
Разве нам ведомо? Я же прощаюсь с тобою.
В сердце моём будут звёзды, и ты, и пустыня,
Звёзды, пустыня, и ты в самом сердце пустыни,
В сердце которого - я, и пустыня, и звёзды...
Разве забудешь сияние Демер-базыка?
Разве забудешь бездонные ночи Ирана?
Вязнут ресницы в арабской дурманящей вязи.
Выйди к колодцу, вернёшься, наполнив водою,
Той, что в пустыне!.. но эта - пусть будет для сердца.
Разве забудешь сияние Демер-базыка?..
ОЖИДАНИЕ В КИТАЕ *
***
Одинокий китаец стучит молотком по Харбину.
Так стучит, что, должно быть, в Пекине услышат!
Чуток сон Императора - рисовой водки
Император не пил. Предрассветным Харбином любуюсь...
Вот уже месяц, как я проживаю легально,
Может быть два, может - года, а может года...
Веткой цветущей в лазурную чашку склоняю
Узкое горло бутылки... Всплеск в тишине.
Архитектора Пагод глаза обретают разрез,
Скулы такие - соседи потрогать приходят!
Дождь моросит, набухает дорога и печень -
Дрянь ремесло у шпиона в осеннем Китае.
Пахнет циновка речным тростником и водою,
Я маскируюсь... Секрета же нет никакого -
Веткой цветущей в лазурную чашку склоняешь
Узкое горло бутылки... Всплеск в тишине!
Гулок туман в предрассветном Харбине. Повсюду
Слышатся тихие всплески. Вот снова раздался! -
Громом догадка ударила! - я не в Китае!
Нету Китая!.. За рисовой снова спускаюсь.
Рано настала и тёплая в этом году
Осень в Провинции. В лица гляжу с подозреньем,
Крепко держу пожелтевшей ладонью за горло
Тёплую склянку, из лавки к пруду возвращаясь.
Нету Китая! Какая печальная повесть!..
О, мой потерянный рай! О, мечта золотая!
Лёгкой кувшинкой любуюсь у края запруды,
С плачем клонюсь к отраженью... Всплеск в тишине.
***
Когда потемнеет Янцзы от обилия вод,
А ветер из рощи поманит незримую тварь,
Сырые кувшинки утонут у края болот -
Я всю эту ночь не буду гасить фонарь.
Когда свежий ветер поднимет меня под одежду,
А вместо надежды лишь пепел и лёгкая гарь -
Смотрю на Восток. Прорастает сквозь тело орешник...
Я всю эту ночь не буду гасить фонарь.
Кто заговор наш, словно хрупкую чашку разбиться -
Ах! И осколков не склеишь! Проходит январь,
Смотрю в облака и люблю узнавать твои лица.
Я всю эту ночь не буду гасить фонарь.
Кружатся птицы и дни рассыпаются щедро,
Алыми вишнями пачкая мне календарь;
Сижу дотемна и смотрю на прозрачные кедры -
Я всю эту ночь не буду гасить фонарь...
***
Ах, Шаньдунь голубой! Где твоя полноводная Пу?
Сердце моё обезвожено долгой разлукой.
По склону карабкаясь, в сумку гляжу с удивленьем:
Цветок я сорвал - и вот уже он увядает!
Оставляю тебе, маожуй мой любезный,
Целый Китай - с Императором, рисом и мясом.
Письма свои... забиваю в дупло
Старому кедру. С любовью к тебе забиваю.
Имя твоё я не помню, цветок мой арбузный,
Я и своё-то порой вспоминаю часами -
Помню последнюю букву и две в середине...
Так что уж не обессуть, гаолян мой кустистый.
Тысячи ли разделяют меня и миноги.
Бордо и миноги! И тысячи ли между нами!
Да!прилагаю секрет маскировки и пару юаней -
Вспомни меня, предрассветным Харбином любуясь!
Что я здесь делаю все эти годы - не знаю...
С шёлком я выяснил - это какие-то черви.
Я их боюсь. Они дохнут всё время. С фарфором -
Сами, кричат, покупаем. Да бог с ним, с фарфором! -
Случай смешной приключился со мной на границе;
Здешний начальник меня агитировал, дескать,
Имя мне - Дань, а фамилия - Ли, ты - хранитель,
Главный хранитель архива в неведомом Чжоу...
Я соглашаюсь, он просит меня задержаться.
Дескать, прославлена мудрость моя в Поднебесной!
Вот ведь зараза,- подумал я, нежно кивая,-
Слушай же песню мою, караван мой заблудший:
Тьма вытекает из света (ну, сам понимаешь),
Дети из матери. Трогал ты в озере рыбу?
Сеешь пшеницу, а вырастает? - вот так вот...
Разбей своё знание!.. Чувствуешь лёгкое Дао?
Не торопись и дослушай, луань мой протухший.
Женщине не предлагаешь - и не получаешь отказа.
Разве уверен я в сливе, которая... (кстати -
Хочешь, поделимся?) Сладок ответ прозорливый! -
Нюхает. Что же? - возможно её уже ели...
И не однажды... Прекрасна весна на границе!
Мы расстаёмся, в дорогу даёт мне "на счастье"
Пяткою твёрдой под зад. На душе потеплело.
Тепло на душе, многие ли мне по силам.
Ты же инструкций держись и юани транжирь аккуратно.
Письма свои, если станет печально - в дупло,
Старому кедру. С любовью, цветок мой арбузный!