— Да.
— И чемодан был на месте?
— Да. Как раз перед тем как идти, я запер его и сунул под кровать.
Он взглянул на часы.
— Сейчас половина двенадцатого. Вернулись в номер давно?
— Примерно четверть часа назад. Но на чемодан я посмотрел не сразу. А как только увидел, что случилось, сразу пошел искать вас. Безобразие, — неловко добавил я.
Он кивнул и испытующе посмотрел на меня.
— Может быть, спустимся ко мне в кабинет, месье? Мне хотелось бы получить подробное описание пропавших вещей.
— Разумеется. Но должен предупредить вас, месье, — быстро проговорил я, — что ответственность за пропажу несете вы, и я ожидаю, что похищенное будет немедленно возвращено, а похититель наказан.
— Естественно, — вежливо сказал он. — Не сомневаюсь, что мне в самое ближайшее время удастся вернуть ваши вещи. У вас нет оснований для беспокойства.
Чувствуя себя актером-любителем, забывшим слова роли, я последовал за Кохе в его кабинет. Он тщательно закрыл дверь, предложил мне стул и взял ручку.
— Итак, месье. Начнем, если не возражаете, с портсигара. По-моему, вы сказали, что он золотой?
Я метнул на него быстрый взгляд. Он что-то записывал на листе бумаги. Я занервничал. Разве я сказал по дороге с пляжа, что портсигар был золотой? Хоть убей — не помню. Или он подлавливает меня? И тут меня осенило.
— Нет, портсигар серебряный, но с надписью золотом, — сказал я, выдумывая на ходу подробности. — В углу, снаружи, выгравированы мои инициалы: «Й.В.». Он вмещает десять сигарет, резинки нет.
— Спасибо. Теперь цепочка.
Я вспомнил подержанную цепочку, которую заметил как-то в витрине ювелирной лавки около вокзала Монпарнас.
— Восемнадцать каратов, массивная, тяжелая, со старомодными звеньями. На ней небольшой золотой медальон в память о Брюссельской выставке 1901 года.
Он все записал.
— Ну и, наконец, булавка, месье.
Не так-то легко.
— Булавка как булавка, месье. Булавка для галстука длиною шесть сантиметров, с маленьким, три миллиметра диаметром, бриллиантом в головке. Собственно, это не бриллиант, а страз, — добавил я, подчиняясь мгновенному импульсу.
— Но сама булавка золотая?
— Витое золото.
— А что насчет шкатулки, в которой все это лежало?
— Оловянная шкатулка. Ящичек для сигарет. Немецкий ящичек для сигарет. Марки не помню. Да, и еще две фотопленки, «Контакс».
— А у вас есть «Контакс»?
— Да.
Он снова смерил меня взглядом.
— Надо полагать, фотоаппарат вы спрятали надежно, месье. Грабитель получил бы за него приличные деньги.
У меня замерло сердце.
— Аппарат? — сильно запинаясь, повторил я. — Даже не посмотрел. Я оставил его в ящике.
— В таком случае, месье, — Кохе поднялся со стула, — я считаю, что мы немедленно должны это выяснить.
— Разумеется. — Я почувствовал, что краснею.
Мы снова поднялись ко мне в номер. Я приготовился к тому, чтобы издать приличествующий ситуации крик изумления и ярости.
Я бросился к комоду, рванул на себя верхний ящик и принялся лихорадочно рыться в нем. Затем медленно, по-театральному повернулся к Кохе.
— Пусто! — мрачно объявил я. — Это уж слишком. Аппарат стоит около пяти тысяч франков. Грабителя следует найти немедленно. Месье, я требую срочных мер.
К моему удивлению и смущению, Кохе слабо усмехнулся.
— Меры, разумеется, будут приняты, месье, — спокойно сказал он, — но коль скоро речь идет о фотоаппарате, в них нет нужды. Посмотрите-ка.
Я повернулся в сторону, куда он кивнул. На стуле рядом с кроватью лежал «Контакс» в футляре.
— Должно быть, — глуповато заметил я, вновь спускаясь с Кохе по лестнице, — я забыл, что переложил его на стул.
— Или, — кивнул он, — это сделал грабитель, а прихватить с собой забыл. — Легкую иронию, что улавливалась в его голосе, я отнес за счет своей больной совести.
— В любом случае, — с непритворной радостью заметил я, — аппарат при мне.
— Хотелось бы верить, — мрачно сказал Кохе, — что и все остальное отыщется так же быстро.
Со всем энтузиазмом, на какой только я был способен, я выразил свое согласие. Мы вернулись в кабинет.
— Какова цена, — осведомился Кохе, — портсигара и цепочки?
Я задумался.
— Трудно сказать. Пожалуй, франков восемьсот за портсигар и пятьсот за цепочку. Что касается булавки, то стоит она, конечно, пустяки, но в высшей степени дорога как память. Ну а пленки… Что ж, мне, естественно, жаль было бы потерять их, но… — Я пожал плечами.
— Понимаю. А они были застрахованы, я имею в виду портсигар и цепочка?