Папка с делом Жантийо лежала на столе. Он открыл ее, снова закрыл и взглянул на книгу, которую ему недавно переплели. Он вспомнил, что отец его по вечерам читал. Это воспоминание отвлекло на какое-то время его мысли, потом он пошел в спальню. Он увидал Берту, лежавшую на краю постели, зарывшись под одеяло, словно она уже спала. Альбер подошел к ней, чувствуя в себе огромное желание прекратить эту ссору, чтобы она не тревожила их ночной покой.
— Ну послушай, — тихо сказал он. — Что с тобой? Ответь мне… Нельзя же засыпать с нехорошими мыслями.
Она лежала неподвижно, с широко открытыми глазами и глядела в одну точку.
«Разве он способен понять меня!» — мысленно повторяла она, безуспешно пытаясь спастись под одеялом от лихорадочной дрожи и чувства одиночества.
— Ответь же мне, — повторил Альбер.
Он отошел от нее. «Лучше оставить ее одну, — сказал он себе, — это пройдет». Он начал раздеваться. «Представим себе, что я сейчас дома один. Я лег бы в постель и уснул».
Но когда он погасил свет и лег, то никак не мог отделаться от мысли, что сейчас она неподвижно лежит рядом с ним без сна. Он говорил себе: «Она не шевелится, она молчит: я вполне могу считать, что она спит и что в этой большой кровати я сейчас один».
Пытаясь забыться, прервать усилием воли навязчивую работу мысли, он несколько раз рассказал про себя басню про ворону и лисицу. Не помогло: по нему пробежала дрожь, словно нервы его были растревожены какими-то назойливыми токами, исходившими от лежащего рядом неподвижного существа.
— Нет, ну сколько можно! Это же просто безумие! — закричал он, спрыгивая с кровати.
Он включил свет и начала расхаживать по комнате.
— Объясни мне наконец, в чем дело! Перестань злиться! Давай лучше поговорим! Ты спросила меня: «Ты думаешь о госпоже де Буатель?» Я тебе ответил: «Ну вот, опять твоя безрассудная ревность». И из-за такой ерунды у тебя перехватывает дыхание и ты впадаешь в истерику… Или, может быть, это уже я начинаю сходить с ума?
Берте его рассуждения показались бредом, бесконечно далеким от ее страданий.
Альбер сел в кресло. Близость этой растерянной, неспособной воспринимать его слова женщины как будто набрасывала на все окружающее пелену неуверенности и уныния. «Моя жизнь просто невыносима», — думал Альбер. Он чувствовал, что страдание проступает в исказившихся чертах его лица: это должно тронуть Берту. Однако в зеркале напротив он увидел всего лишь утонувший в кресле бледный силуэт человека с взъерошенными волосами.
Альбер встал и посмотрел на кровать. Мысль о том, что ему придется вновь ощутить рядом с собой эту женщину, упивавшуюся собственными горестями, привела его в ужас, и он стал медленно одеваться.
Он вышел из спальни, зажег свет в прихожей, потом в гостиной. Сел на диван; увидев валявшуюся на полу газету, вспомнил Берту, появившуюся здесь сегодня вечером в своем атласном платье. «Как давно это было!» — подумалось ему. В столь поздний час в нарушаемой лишь боем часов тишине сдвинутые с места стулья и другие расставленные в легком беспорядке предметы сохраняли свой привычный вид, но обрели вдруг какую-то строгость и отстраненность. Он думал: «Завтра Жантийо!.. Какое ей дело до моей работы! Она только и думает о своих сумасбродных выходках. Вот ведь несчастье! Рядом с этой одержимой мне уже начинает казаться, что и сам я погружаюсь в какую-то бездну, что все вокруг заколебалось, что у меня больше нет опоры и желания что-либо делать… Эта старая и до мелочей знакомая гостиная тоже словно превратилась в галлюцинацию. Из чего же такого она соткана, эта близость двух людей, коль скоро от нарушения ее сердце готово выскочить из груди?»
«А почему, собственно, я должен из-за этого так переживать? — подумал Альбер, вставая. — Я слишком долго прожил в одиночестве, чтобы теперь терзаться из-за глупых выходок нервной женщины».
Он вошел в кабинет и сел за стол. «Будем работать, — сказал он себе, взяв в руки папку с делом Жантийо. — Морен ведь работает по ночам».
Он посмотрел часть своих записей. Усталость исчезла. «Я придумаю что-нибудь получше», — подумал он, словно в его возбужденном мозгу появились какие-то новые, более тонкие механизмы восприятия. Он припомнил один аргумент, который приводил ему Жантийо. «А это мысль; как я раньше об этом не подумал?» — и Альбер еще раз перечитал контракт. Листая справочник по праву, он вдруг совершенно по-иному взглянул на свои доводы и тут же записал их.
Он услышал, как чья-то рука повернула ручку двери, и обернулся. Дверь открылась. Появилась Берта в накинутом на плечи зеленом пеньюаре, посмотрела на него невидящим, холодным взглядом и исчезла.