-- Не правда ли, что ваша гостья прехорошенькая?
-- Что жь? совсѣмъ не дурна (гостья была безобразна).
-- Нѣтъ, безъ шутки. Впрочемъ, вѣдь у насъ въ городѣ много такихъ хорошенькихъ дамъ.
-- Кто же, на-примѣръ?
-- Чумина, Акурина, Язева...
-- Какіе вы злые! Язева совсѣмъ недурна и премилая.
-- Особливо у нея талія хороша; вамъ она должна нравиться, потому-что напоминаетъ вамъ вашу гувернантку, Клару Ивановну.
-- Прошу не говорить о ней; вы ея не знаете и не могли знать.
-- Помилуйте! очень-хорошо знаю. Вѣдь она живетъ въ Москвѣ, у моей кузины.
-- Ну, такъ что же? очень-великодушно смѣяться надъ природными недостатками! Она никогда не скрывала, что кривобока, не такъ, какъ нѣкоторыя изъ вашихъ дѣвицъ.
-- Кто же бы это? Представьте, я не замѣтилъ!
-- Станемте лучше говорить о Степанѣ Сидорычѣ. Вы такъ хорошо о немъ разсказываете.
-- А вамъ это скучно? простите великодушно. Что дѣлать! это нравится вашей бабушкѣ, а мнѣ надобно загладить передъ нею большую вину. Подумайте, я не былъ у нея цѣлыя шесть лѣтъ.
-- И вы думаете, что на васъ сердятся?
-- Представьте, что я столько самолюбивъ. Впрочемъ, какъ же мнѣ было не подумать, когда я узналъ изъ вѣрныхъ источниковъ, что меня чуть-было не предали анаѳемѣ на всѣхъ соборахъ.
-- И вы можете мнѣ это говорить о бабушкѣ?
-- Помилуйте! почему же? анаѳема -- дѣло очень важное.
-- И вы испугались?
-- Видите: вотъ уже цѣлый мѣсяцъ ѣзжу изо-дня-въ-день.
Анюта покраснѣла -- неизвѣстно, отъ досады ли за бабушку, или отъ страха, потому-что маленькіе, калмыцкіе глазки Владиміра Григорьевича смотрѣли на нее въ эту минуту такъ, какъ-будто обѣщали огромный томъ комментарій на послѣднія слова его. Огромный томъ! тогда-какъ Анюта имѣла рѣшительное отвращеніе отъ огромныхъ томовъ.
Дѣла, казалось, шли совершенно по желанію Татьяны Васильевны; она какъ-будто ничего не замѣчала; но втайнѣ съ удовольствіемъ видѣла, что молодые люди съ каждымъ днемъ встрѣчаются все съ большимъ удовольствіемъ. Анюта краснѣла уже, когда мимо оконъ пронесутся легкія санки Ладошина; онъ, что вошелъ въ комнату, первую ее привѣтствуетъ взоромъ, и будто вопьется своими маленькими глазами въ ея хорошенькое личико. Съ каждымъ днемъ онъ все чаще и чаще у Татьяны Васильевны и точно добрый сынъ. Скажутъ ли, что въ лавкѣ у такого-то появилась чудесная икра -- на другой же день Ладошинъ привозитъ цѣлую банку; захватитъ ли полиція мужика Татьяны Васильевны, примѣченнаго на базарѣ въ плутовствѣ; Ладошинъ ѣдетъ самъ къ полиціймейстеру; словомъ, все показывало, что желаніе Татьяны Васильевны должно было скоро увѣнчаться успѣхомъ. Между-тѣмъ, Анюта уѣхала къ отцу; но вѣдь въ деревнѣ не все же сидѣть затворницами. Ѣздили къ Кортоминымъ, Юрзуфовымъ, и тамъ встрѣчались съ старымъ знакомымъ, этимъ несноснымъ спорщикомъ, Ладошинымъ. Одинъ разъ, на вечерней зарѣ, мимо сада проѣхалъ охотникъ съ ружьемъ и собакою; маленькіе глазки его быстро смотрѣли въ садъ. Анюта сама видѣла его съ боковой дорожки. Въ другой разъ, Петра Алексѣевича и Софьи Павловны не было дома; Анюта оставалась одна, и отъ скуки -- шалунья! вздумала уйдти въ поле, одна съ Парашею, этою балованною горничною Софьи Павловны, воспитанницею Кузнецкаго-Моста, которой дали постель какъ барышнѣ. На дорогѣ онѣ встрѣтили того же охотника, но уже верхомъ; онъ сошелъ съ лошади и проводилъ двухъ дѣвушекъ до самыхъ гуменъ. Наконецъ, охотникъ пріѣхалъ къ Петру Алексѣевичу, и все это Анюта подробно разсказывала бабушкѣ.
Но, ахъ! здѣсь, неодолимая какъ судьба, возстала желѣзная воля отца и разрушила, можетъ-быть, навсегда надежды любовниковъ и Татьяны Васильевны. Ладошину было отказано; Петръ Алексѣевичъ, особенно со времени возвращенія своего изъ Украйны, и слышать о немъ не хотѣлъ. Онъ говорилъ, что Ладошинъ дрянь, лѣнивецъ, который только и дѣлаетъ, что ѣздитъ съ собаками; что изъ него никогда не выйдетъ ничего порядочнаго; что въ немъ нѣтъ никакого благороднаго самолюбія. "Что! мальчишка такъ, пустой; нигдѣ не служилъ и служить не хочетъ. Впрочемъ," прибавилъ Петръ Алексѣевичъ: "Анюта еще молода и всегда будетъ имѣть жениха не хуже Ладошина."
Между-тѣмъ, Дарья Лукинична, старушка, которая ходила въ ключахъ еще при покойной матери анютиной, да и теперь исправляла ту же должность, однажды, когда Анюта забѣжала къ ней въ кладовую за яблоками, сказала ей:
-- А что, матушка барышня? каковъ тебѣ показался нашъ гость?