-- Что же? говорила Кортомина: -- тутъ ничего нѣтъ предосудительнаго. Илашевъ коллежскій совѣтникъ и, можетъ-быть, скоро будетъ каммергеромъ, а это не бездѣлица. Онъ можетъ быть полезенъ дѣтямъ Вѣры Дмитріевны, и она, жертвуя, ему своею свободою, поступаетъ какъ попечительная и благоразумная мать.
-- Совершенно-справедливо, замѣтилъ одинъ изъ гостей:-- однакожъ, согласитесь, что черные глаза будущаго каммергера и его петербургскій фракъ могли также сдѣлать впечатлѣніе на вдовствующее сердце.
-- Я думаю, что оно такъ и есть; только изъ этого ничего не будетъ, отвѣчалъ самъ Коргоминъ, который, замѣтимъ мимоходомъ, вообще говорилъ очень-мало.-- Можетъ ли быть, чтобъ такой человѣкъ, какъ Леонтій Андреевичъ, у котораго почти тысяча душъ, женился на вдовѣ съ двумя дѣтьми, безъ связей и, сравнительно, почти безъ состоянія? Все это вздоръ, бредни.
-- Почему же бредни? У тебя сейчасъ и бредни, возражала Кортомина.-- Главное дѣло только, чтобъ Илашевъ влюбился, а, право, Вѣры Дмитріевны станетъ, чтобъ свести съ ума и получше его, лишь бы она захотѣла.
-- А я такъ думаю, что за послѣднимъ-го дѣло никогда не стало бы, замѣтилъ Кортоминъ, къ большому неудовольствію своей супруги, и, улыбнувшись, началъ насвистывать пѣсенку, чтобъ кончить споръ.
Но вотъ что разсказывалъ одинъ разъ самъ Илашевъ, въ часъ дружеской откровенности, Ладошину, съ которымъ былъ знакомъ еще по Лицею, гдѣ оба они воспитывались, хотя и не совсѣмъ въ одно время...
Вѣра Дмитріевна, какъ всѣ поэтическія души, чрезвычайно любила садоводство и цвѣты. Она была безпрестанно въ саду, работала тамъ, читала; послѣ же обѣда обыкновенно ходила гулять по всему саду съ гостями, какіе у нея случались, и непремѣнно съ дѣтьми, которыя неотлучно всегда были при ней. Впрочемъ, дѣти Вѣры Дмитріевны не могли никого безпокоить -- не такъ, какъ дѣти другихъ помѣщиковъ, которыя завертываются въ юбку къ маменькѣ и того-и-гляди заревутъ. У Вѣры Дмитріевны были милыя, благовоспитанныя дѣти, которыя капризничаютъ и дерутся только въ своей дѣтской.
Въ саду Вѣры Дмитріевны была бесѣдка, довольно-удаленная отъ дома и до того закрытая разными цвѣтущими кустарниками, что самое существованіе ея казалось тайною. Это мѣсто особенно любила Вѣра Дмитріевна: тамъ она собрала любимые цвѣты свои, не пренебрегая и туземною флорою; тамъ любила читать, между-тѣмъ, какъ дѣти рѣзвятся на ближнемъ лугу. Вотъ, случилось, что Вѣрѣ Дмитріевнѣ, въ одинъ вечеръ, вздумалось показать Илашеву новую, только-что расцвѣтшую магнолію, принесенную, по ея приказанію, въ бесѣдку. Они вошли. Дѣти остались на лугу; Мавра Даниловна, по извѣстной своей къ нимъ привязанности, а можетъ-быть и плѣнясь красотою вечера, осталась съ ними и, сѣвъ на траву, хлопала въ ладоши, грозя поймать то того, то другаго, плела вѣнки изъ цвѣтовъ и прочее, что обыкновенно наблюдается при играхъ съ умными и благовоспитанными дѣтьми.
Есть минуты, въ которыя окружающіе насъ предметы необыкновенно дѣйствуютъ на нашу душу. Илашевъ самъ разсказывалъ, что онъ нѣсколько разъ бывалъ въ этой бесѣдкѣ, но никогда она не производила на него такого впечатлѣнія, какъ въ этотъ разъ. Впрочемъ, можетъ-быть, и въ-самомъ-дѣлѣ было что-нибудь обаятельное въ полусвѣтѣ, царствовавшемъ во внутренности бесѣдки, въ ея уединеніи и самомъ воздухѣ, наполненномъ душистыми испареніями цвѣтовъ. Иногда кажется, что вся природа говоритъ съ нашею душою. Такъ было и теперь. Надъ самымъ входомъ свѣшивались густыми плетеницами гибкія асклепіи и шелестомъ листьевъ, казалось, нашептывали какую-то тайну; въ дверяхъ тихо качалась на стеблѣ пышная роза, убаюкивая въ благовонной чашечкѣ своей изумрудную цетонію; по стѣнамъ разноцвѣтные колокольчики ипомеи, этого цвѣтка-эмблемы скоротечности, отъ которой самое растеніе въ народѣ зовется "человѣческою жизнію",-- кажется, ловили послѣдніе лучи свѣта, съ которымъ должно было окончиться ихъ эфемерное существованіе; и все, казалось, говорило наслажденію: спѣши! спѣши!.. Вѣра Дмитріевна ходила отъ цвѣтка къ цвѣтку, приподнимала фіолетовый колокольчикъ кобеи, или пестрыя кисти азалеи; Илашевъ молчалъ.
-- Посмотрите на эти кларкіи, сказала она, наклонясь къ маленькому растенію, скромно притаившемуся между другими.-- Это совсѣмъ не пышный цвѣтокъ; но какъ онъ милъ! Я особенно люблю его.-- Она подняла голову и взглянула на Илашева: онъ стоялъ прислонясь къ колоннѣ и смотрѣлъ на нее -- не на цвѣты. Яркая краска выступила на лицѣ ея. Она опять опустила глаза на цвѣтокъ.-- Нѣтъ, право, вы не отдаете справедливости моимъ цвѣтамъ.