-- Что такое? спросилъ Илашевъ.
-- Должно быть пустое, отвѣчалъ Петръ Алексѣевичъ.-- Представьте, здѣсь разнесся слухъ, будто нашъ губернаторъ выходитъ въ отставку, и на мѣсто его опредѣляется -- знаете ли кто?
-- Я ничего не слыхалъ.
-- Князь Петръ Михайловичъ Баксановъ. Это потому не можетъ быть, что князь написалъ бы мнѣ объ этомъ тотчасъ самъ, а въ послѣднихъ письмахъ онъ ничего не говоритъ объ этомъ.
-- Позвольте, Петръ Алексѣевичъ, сказалъ помѣщикъ:-- можетъ-быть, письмо ихъ сіятельства къ вамъ было писано прежде, чѣмъ состоялось опредѣленіе.
-- Но министръ не опредѣлилъ бы князя, не поговоря съ нимъ о томъ предварительно.
-- Впрочемъ, тутъ ничего нѣтъ невозможнаго, сказалъ Илашевъ:-- министръ могъ говорить съ княземъ послѣ уже послѣдняго письма его къ вамъ. Для меня только странно, что князь принялъ это мѣсто.
-- Да не можетъ быть! У него въ виду гораздо-болѣе, чѣмъ мѣсто губернатора въ степной губерніи.
-- Онъ могъ принять по желанію министра, замѣтилъ Илашевъ.
-- Впрочемъ, я буду очень-радъ. Мы съ нимъ недальняя родня и давно знакомы; можно сказать друзья. Князь Петръ прекраснѣйшій человѣкъ; прямой, и, знаете, Русскій въ душѣ. Жена моя воспитывалась у него въ домѣ. Вы знаете княгиню?
-- Я бывалъ у нихъ въ домѣ, отвѣчалъ Илашевъ, наклонивъ голову въ знакъ согласія.-- Она, кажется, за границею теперь?
-- Да; но она къ зимѣ будетъ. Ее ожидаютъ, прибавилъ Петръ Алексѣевичъ съ неподражаемою важностью.-- Вы вѣрно получили, письма изъ Петербурга? Тамъ много перемѣнъ. Ко мнѣ пишутъ... и онъ пошелъ съ Илашевымъ и уѣзднымъ предводителемъ, который подошелъ къ нимъ же, на другой конецъ залы. Между-тѣмъ, комнаты наполнялись; дамы прошли въ гостиную, дѣвицы за ними и скрылись въ диванной; мужчины образовали различныя группы. Извѣстіе о новомъ губернаторѣ занимало всѣ умы. Не смѣли еще вѣрить, однако посматривали на Петра Алексѣевича и говорили между собою: князь родня Петру Алексѣевичу; это тотъ родственникъ, у котораго воспитывалась Софья Павловна. Смотря на этихъ господъ, можно было подумать, что Петръ Алексѣевичъ самъ вдругъ сдѣланъ губернаторомъ. Впрочемъ, уваженіе, которымъ онъ всегда пользовался, было столь велико, что, казалось, и губернаторство не могло бы ничего къ тому прибавить. Не знаю, до чего дошли бы эти толки; но, къ-счастію, въ это самое время двери въ прихожую отворились настежь, и два лакея, въ синихъ фракахъ и бѣлыхъ вязаныхъ перчаткахъ, явились, держа въ рукахъ два блюда съ огромными кулебяками, которыя и понесли поспѣшнымъ шагомъ и стуча каблуками, прямо въ гостиную. Благовонный паръ кулебякъ, пріятно коснувшись обонянія гостей, перемѣнилъ направленіе умовъ и повлекъ всѣхъ вслѣдъ за собою въ гостиную.
Тамъ все было въ большомъ движеніи. Хозяйка сама начала раздавать пироги и, разумѣется, первые куски были поданы Софьѣ Павловнѣ и потомъ Петру Алексѣевичу. Съ большимъ удовольствіемъ можно было замѣтить тонкое знаніе приличій и общественной іерархіи, которое показала при этомъ случаѣ Катерина Ивановна (хозяйка), подавая каждому, кажется, безъ разбора, и однако ни разу не обойдя старшаго по чину или по состоянію для младшаго. Случилось, наконецъ, что она почувствовала себя утомленною и сѣла возлѣ Софьи Павловны, прося молодёжь и уѣздныхъ чиновниковъ, еще неполучившихъ своей доли, самихъ распорядиться около пирога, о чемъ они и не заставили себя просить.
-- Ахъ, Боже мой! Я и забыла, сказала Катерина Ивановна, замѣтивъ, что пироги почти уже исчезли подъ усиліями осаждающихъ.-- Елена! подай пирога Маврѣ Даниловнѣ.-- Дѣвушка, невысокаго роста, худая и блѣдная, но съ большими выразительными глазами, подошла къ столу и, сложивъ въ тарелку остатки пирога, оборотилась, чтобъ идти съ тарелкою; но Мавра Даниловна, услышавъ свое имя, выскочила уже изъ своего угла и, подбѣжавъ съ поклонами къ столу, стояла позади дѣвушки.
Между-тѣмъ, Илашевъ, какъ-то ускользнувъ изъ кружка, составившагося около Петра Алексѣевича, стоялъ въ дверяхъ и внимательно смотрѣлъ на оживленную картину, которую представляла гостиная. Недалеко отъ него, въ простѣнкѣ между дверьми и огромною израсцовою печкой, передъ небольшимъ диваномъ, стоялъ столъ, уставленный бутылками и графинами съ жидкостями разнаго цвѣта; далѣе, то-есть, отъ самаго дивана, начинался пестрый рядъ дамъ, которыя въ эту минуту сидѣли всѣ вооруженныя ножами и тарелками съ пирогомъ, и пестрою каймою окружали всю переднюю часть гостиной, вплоть до другаго дивана, у противоположной двери, противъ котораго также стоялъ столъ съ бутылками и графинами. Здѣсь начинались толпы мужчинъ, которые также всѣ, кто съ пирогомъ, кто съ ломтями хлѣба, намазаннаго икрою, занимали всю средину комнаты, сидѣли по угламъ, подъ окнами и болѣе всего тѣснились около столовъ, уставленныхъ графинами. Въ дверяхъ, отворенныхъ въ диванную, мелькали бѣлыя платья дѣвицъ и по-временамъ молоденькія, дурныя и хорошенькія личики. Противъ самаго балкона составился кружокъ, надъ которымъ возвышалась голова Петра Алексѣевича. Онъ держалъ за пуговицу предводителя и говорилъ очень-громко и съ жаромъ; другіе, обступивъ кругомъ, слушали съ тѣмъ выраженіемъ глубокаго вниманія, съ какимъ обыкновенно слушаютъ человѣка замѣчательнаго.