Онъ рѣшился позаняться Софьей Павловной, чтобъ помучить сосѣдку, и началъ тѣмъ, что сдѣлался очень-любезенъ съ Вѣрою Дмитріевною, но любезенъ какъ добрый сосѣдъ, у котораго и въ головѣ никогда не было ничего такого, зачто могла бы сердиться самая строгая вдова, а между-тѣмъ, при первомъ случаѣ, онъ обратилъ вниманіе на Софью Павловну, которая въ этотъ день, какъ нарочно, была необыкновенно-хороша.
Послѣ обѣда, въ самые сумерки, большая часть дамъ ушли въ свои комнаты, чтобъ приготовиться къ балу; нѣкоторыя еще доигрывали партіи, другія отдыхали. Въ это время, старшая дочь хозяйки, Елена, Софья Павловна и еще нѣсколько дѣвицъ вошли въ боковую столовую, гдѣ стояло фортепьяно. Елена Васильевна открыла доску и взяла нѣсколько аккордовъ.
-- Вы это знаете? спросила она, взглянувъ на Софью Павловну, и начала играть.
-- Нѣтъ. Ахъ, какъ это хорошо! что это? Я такъ отстала отъ музыки, что ничего уже не знаю.
Дѣвушка перестала играть.
-- Это "Фонтанъ" Гензельта, сказала она.
-- Пожалуйста, съиграйте. Это прелестно.
-- Я боюсь, что услышатъ въ гостиной.
-- Мы затворимъ двери, сказала одна изъ молодыхъ дѣвицъ и побѣжала къ дверямъ.
-- Хорошо; я буду играть, только съ условіемъ.
-- Что?
-- Послѣ скажу. Теперь играю по вашему желанію, Софья Павловна.
-- Какъ я люблю Гензельта! сказала Софья Павловна, когда послѣдняя нота замерла подъ пальцами дѣвушки.-- Сколько въ немъ чувства! какая милая душа!
-- А я такъ люблю вотъ это, и Елена быстро пробѣжала по клавишамъ, которые разсыпались живыми, итальянскими звуками.
-- Ахъ, это изъ "Анна Боленъ"! сказала Софья Павловна.
-- И вы мнѣ это споете?
-- Я! Какъ это можно! Да я уже съ годъ не пѣла.
-- А въ послѣдній разъ, когда я была у васъ?
-- Да; но тогда мы были однѣ. Вы всегда умѣете меня заставить.
-- Потому-что умѣю васъ цѣнить.
-- Ну, такъ я пріѣду къ вамъ нарочно и стану пѣть, если хотите.
-- Почему же не теперь?
-- Нѣтъ, теперь такъ много... У меня же, право, сегодня совершенно голоса нѣтъ... Въ эту минуту двери въ столовую отворились, и хозяйка, объ руку съ губернскимъ чиновникомъ, вошла и прямо къ фортепьяно. За ними все общество, бывшее въ гостиной, разумѣется, за исключеніемъ тѣхъ, которые играли въ карты.
-- Упрашивай, упрашивай, Елена, сказала она дочери, и потомъ, обратясь къ Софьѣ Павловнѣ, продолжала:-- я не смѣю, Софья Павловна, просить васъ собственно отъ себя; но еслибъ просьбы цѣлаго общества могли значить что-нибудь...
-- Цѣлаго общества, подхватилъ губернскій чиновникъ:-- точно, отъ лица цѣлаго общества я осмѣливаюсь просить васъ, Софья Павловна, осчастливить насъ... да, точно осчастливить...
Не знаю, убѣдилась ли бы Софья Павловна краснорѣчіемъ хозяйки и господина губернскаго чиновника; но въ эту минуту явилось имъ пособіе, противъ котораго Софьѣ Павловнѣ рѣшительно нельзя было устоять. "Софьюшка, я надѣюсь, что ты станешь пѣть" сказалъ Петръ Алексѣевичъ, который, окончивъ партію въ самое это время, вошелъ въ залу съ Илашевымъ. "Леонтій Андреичъ очень-хорошо поетъ, и ты доставишь намъ удовольствіе слушать его. Онъ согласился на наши просьбы и будетъ пѣть съ тобою". Что было тутъ дѣлать? Супружеская воля -- должно было повиноваться. Елена Васильевна сидѣла уже за фортепьяно и перебирала ноты.
-- Что же мы станемъ пѣть? спросила Софья Павловна, смотря въ ноты, а не на Илашева.
-- Вотъ этотъ дуэтъ, Леонтій Андреичъ, сказала Елена, обращаясь къ Илашеву, который стоялъ у фортепьяно:-- вы не откажетесь? Аккомпаньеманъ мнѣ знакомъ, и я, кажется, могла бы сладить съ нимъ.
Илашевъ никогда не слыхалъ, чтобъ Софья Павловна пѣла; со времени ея пріѣзда онъ былъ не болѣе двухъ разъ въ домѣ Петра Алексѣевича, видѣлъ хозяйку и, можетъ-быть, нашелъ ее очень-недурною, но и только. Вообще она не имѣла чести обратить на себя его особенное вниманіе. И теперь предлагаютъ ему пѣть съ этой женщиной! Разумѣется, онъ не могъ ожидать чего-нибудь порядочнаго отъ пѣвицы-помѣщицы, но это пѣніе согласовалось съ планами его на-счетъ Вѣры Дмитріевны, и къ-тому же онъ начиналъ находить пѣвицу-помѣщицу очень-недурною.