-- Да вѣдь говорятъ, что я не хотѣла.
-- Да, одни; а другіе говорятъ, что у мужа твоего есть другой женихъ на примѣтѣ.
-- Кто же это?
-- Да тотъ самый, котораго ты такъ великодушно жалуешь мнѣ въ женихи, -- Илашевъ.
Молодая женщина пожала плечами.
-- Для меня это странно, сказала она: -- въ городѣ всегда знаютъ, что думаетъ мужъ мой, прежде его-самого. Только, кажется, намъ не перебить у тебя, продолжала она смѣясь.
-- Опять! да перестань, Софи.
-- Чего перестань! Вѣдь и у насъ тоже говорятъ кое-что; напримѣръ, что Илашевъ у тебя съ утра до вечера.
-- Нѣтъ, даже и не уѣзжаетъ никогда. Право, Софи, будто ты меня не знаешь!-- И легкая грусть, какъ облако, затуманила на мгновеніе выразительное личико прекрасной вдовы. Пріятельница съ нѣжностію пожала ей руку; потомъ, указывая глазами на Анюту, сказала: -- Мы, кажется, даже и не говорили съ нимъ. Впрочемъ, это такое скрытное существо, что я ни за что не ручаюсь.
Между-тѣмъ, Анюта, бывшая постоянно предметомъ разговора, совершенно не замѣчала этого и смотрѣла по сторонамъ, или отъ времени до времени обмѣнивалась односложными словами съ Маврою Даниловною. Обѣихъ, кажется, мало забавляла прогулка; но объ этомъ никто и не заботился.
II.
Двѣ пріятельницы, разговаривавшія такъ дружески во время прогулки, были, какъ мы сказали уже, помѣщицы и сосѣдки, то-есть, жили на разстояніи двадцати верстъ одна отъ другой. По степному, это сосѣдки. Одна изъ нихъ -- молодая вдова Вѣра Дмитріевна Кибеева, другая -- Софья Павловна, вторая жена богатаго и очень-уважаемаго въ губерніи помѣщика, Петра Алексѣевича Сарапаева, кандидата въ губернскіе предводители по послѣднимъ выборамъ. Первая жена Петра Алексѣевича была богатая женщина и очень была любима какъ родными его, такъ и всѣми сосѣдями. Она оставила по себѣ двоихъ сыновей и дочь, Анюту, о которой мы только-что говорили; сыновья же учились въ Юнкерской Школѣ, въ Петербургѣ.
Петръ Алексѣевичъ вполнѣ заслуживалъ то уваженіе, которымъ пользовался въ губерніи. Онъ обладалъ многими достоинствами; но мы скажемъ здѣсь только объ одномъ, которое избавитъ насъ отъ труда говорить о всѣхъ другихъ: у Петра Алексѣевича было около ста тысячь годоваго дохода. Правда, на имѣніи его были долги; но что же значатъ долги въ наше время?
Сто тысячь годоваго дохода! Знаете ли, что это очень-пріятная жизнь въ губерніи? Одинъ изъ первыхъ голосовъ на балотировкѣ, а въ обществѣ одно изъ первыхъ лицъ. Петръ Алексѣевичъ только поручикъ въ отставкѣ, а пріѣхалъ куда -- встрѣчаютъ, будь хоть нѣсколько генераловъ тутъ же, и въ эполетахъ, и съ генеральшами, какъ равнаго имъ. Въ праздникъ, мелкое дворянство, да многіе и изъ чиновниковъ, пріѣдутъ поздравить до обѣдни; визитовъ требовать съ Петра Алексѣевича -- Боже сохрани! Лишь бы удостоилъ позвать къ себѣ, когда даетъ вечеръ для всего города; а если случится, что позоветъ кого на небольшой пріятельскій обѣдъ, посмотрѣли бы вы, съ какимъ видомъ говорятъ на другой день: "Мы вчера обѣдали у Сарапаева, губернаторъ, генералъ С., я, и еще кое-кто изъ мелочи". Да, хорошо тому, о чьихъ обѣдахъ говорятъ съ такимъ видомъ! А у себя дома, въ деревнѣ -- что онъ! Владѣтельный князь, да и только. Чего у него нѣтъ! Лошади, экипажи, богатая псарня, сотни три дворовыхъ, не считая женщинъ, дѣтей, да съ полсотни мастеровыхъ, распущенныхъ по оброку по экономическимъ разсчетамъ. Мѣдники, кузнецы, портные, башмачники,-- все у него есть; все, какъ у римскаго патриція, работается дома, разумѣется, кромѣ того, что нужно собственно для Петра Алексѣевича и его супруги, потому-что для нихъ все выписывается изъ столицы. У него оранжерея, теплицы; онъ первый знаетъ политическія новости; перемѣна въ министерствѣ или въ губернскихъ властяхъ, новое положеніе,-- все это вѣрно только тогда, когда вышло отъ него; дѣло ли есть у кого изъ сосѣдей -- не залежится, если только Петръ Алексѣевичъ взялся замолвить словечко. За то, есть казенное взъисканіе на имѣніи Петра Алексѣевича, недоимка -- исправникъ десять разъ проѣдетъ мимо прежде, нежели рѣшится напомнить управителю, что есть-де недоимка; подводы ли нужны -- съ сосѣдняго казеннаго села пять разъ сряду возьмутъ за его крестьянъ. А передъ балотировкою! Какъ всѣ эти родовые и личные дворяне увиваются около Петра Алексѣевича! Какъ суетится исправникъ, чтобъ достать Софьѣ Павловнѣ фрукты, которые она жалуетъ! какъ прямо сидитъ онъ на стулѣ у дверей въ гостиной, какъ подобострастно вскакиваетъ, когда Петръ Алексѣевичъ изъ-за картъ удостаиваетъ его вопросомъ! А становые... но о нихъ кто же говоритъ, когда сами предводители съ особеннымъ уваженіемъ къ Петру Алексѣевичу? За то и онъ -- горой за своихъ!