Между-тѣмъ, Софья Павловна нашла, что въ городѣ ужасно скучно, что дамы жеманны и чванны до невѣроятности, а мужчины... лучше, кажется, чтобъ ихъ и не было. Ей даже болѣе нравилось въ деревнѣ, гдѣ скоро она познакомилась съ Вѣрою Дмитріевною Кибеевою, о которой мы уже говорили. Веселость, вкрадчивость и оживленный разговоръ молодой вдовы совершенно плѣнили Софью Павловну. Вѣра Дмитріевна, подобно ей, скучала провинціальнымъ обществомъ, и находила, что мужчины въ губерніи не должны бы даже носить и европейскаго фрака, чтобъ не вводить въ обманъ добрыхъ людей, которые съ перваго взгляда готовы ихъ принять за что-то порядочное; что всѣ они -- одинъ и тотъ же чиновникъ въ разныхъ экземплярахъ и рѣдко даже годны въ управляющіе. Женщинамъ доставалось неменѣе. Сама Вѣра Дмитріевна не носила другихъ шляпокъ, кромѣ петербургскихъ; выписывала, кромѣ французскихъ и англійскихъ книгъ, даже и русскіе журналы, и все это,-- и книги, и журналы, и время, и цвѣты, которыхъ много было у Вѣры Дмитріевны,-- было къ услугамъ Софьи Павловны. И Софья Павловна съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе привязывалась къ своей пріятельницѣ. Конечно, она начала свыкаться съ провинціальною жизнію, даже садилась уже и за преферансъ; но только въ обществѣ Вѣры Дмитріевны находила истинное удовольствіе. Ей говорила она о своемъ прошедшемъ, которое, не смотря на ея молодость, уже было такъ богато и несбывшимися надеждами, и разочарованіями! съ ней одной позволяла себѣ скромныя жалобы на одиночество, на которое осуждала ее жизнь мужа, бывшаго вѣчно на охотѣ, съ управителемъ въ кабинетѣ, или за картами,-- на характеръ Анюты, которая была и вѣжлива, и ласкова даже, но не показывала ни малѣйшей искренности, ни малѣйшаго дружескаго сочувствія мачихѣ, и охотнѣе оставалась съ Парашею, ея горничною, чѣмъ съ нею,-- на Татьяну Васильевну, и наконецъ на мужа, часто грубаго, неделикатнаго, наконецъ... сколько причинъ къ жалобамъ можетъ подать мужъ молодой, прекрасной и слишкомъ-чувствительной женщины!
Да, слишкомъ... Петръ Алексѣевичъ былъ добрый помѣщикъ, который думалъ, что все уже сдѣлалъ, если жена его не знаетъ ни въ чемъ отказа, если у нея шляпка, браслеты и мантилья лучше всѣхъ, если выѣздъ ея ставится въ образецъ, если, наконецъ, кабинетъ ея и гостиная убраны такъ очаровательно, что были причиною не одной ссоры между губернскими супругами по возвращеніи ихъ отъ Сарапаевыхъ. Все это, конечно, было совсѣмъ не противно Софьѣ Павловнѣ; но бѣдный помѣщикъ не зналъ, что сердце женщины имѣетъ еще другія потребности; что оно, бѣдное, жертва празднаго ея воображенія, какъ причудливая царевна въ русской сказкѣ, требуетъ "того, сама не знаетъ чего", и посылаетъ "туда, сама не знаетъ куда". Къ-тому же, добрый помѣщикъ держался старины: когда не въ духѣ, то на жену и закричитъ, и велитъ ей замолчать, и, пожалуй, скажетъ что она и -- глупа... Рѣшительно, Петръ Алексѣевичъ былъ мужъ, глава, повелитель, а не товарищъ, не другъ; ни вкусы его, ни привычки, ни даже понятія не соотвѣтствовали понятіямъ и привычкамъ молодой женщины. Но все это находила она въ Вѣрѣ Дмитріевнѣ, въ этомъ другѣ, посланномъ ей Провидѣніемъ, этой женщинѣ, которая даже безъ зависти, казалось, видѣла и богатые наряды, и рѣшительное превосходство, которое имѣла надъ нею въ обществѣ Софья Павловна, какъ жена помѣщика, столько уважаемаго въ губерніи. Можетъ-быть, одно только понравилось Софьѣ Павловнѣ въ ея пріятельницѣ: это чрезвычайная строгость ея правилъ. Были вещи, о которыхъ она несмѣла говорить съ нею; были книги, которыя очень забавляли Софью Павловну, и которыя оскорбляли нравственное чувство молодой вдовы; наконецъ, Вѣра Дмитріевна была набожна, возвышенна въ понятіяхъ своихъ о религіи и обязанностяхъ человѣка;-- Софья Павловна во всемъ этомъ была дитя, которое лепечетъ за другими, что выучило только по насдышкѣ.