В соответствии с бельгийской конституцией исполнительная власть отныне принадлежит совету министров. По словам Химанса, начальник штаба будто бы отказался подписать акт о капитуляции. Вот что сказал по этому поводу г-н Пиерло в своем выступлении по радио:
– Бельгийцы,
Игнорируя официальное и единодушное мнение правительства, король начал сепаратные переговоры с врагом.
Бельгия будет ошеломлена, но вина одного человека не может быть приписана целой нации.
Наша армия не заслужила участи, которую ей уготовили.
Оплакиваемый нами акт не имеет законной силы. Он не накладывает каких-либо обязательств на страну. Согласно бельгийской конституции, которую король поклялся соблюдать, все полномочия исходят от нации и осуществляются в установленном конституцией порядке.
Ни один акт короля не может иметь последствий, если он не скреплен подписью соответствующего министра. Этот абсолютный принцип является основным правилом деятельности наших институтов.
Король, порвав узы, связывающие его со своим народом, стал на сторону захватчиков.
С этого момента он уже не в состоянии управлять страной, ибо совершенно очевидно, что глава государства не может осуществлять свои функции под контролем иностранной державы.
Таким образом, офицеры и чиновники освобождаются от долга повиновения, к чему их обязывала присяга верности королю.
Вместе с тем бельгийская конституция устанавливает непрерывность власти. Ее положения предусматривают, в частности, и данную ситуацию, когда король оказался не в состоянии править страной. В подобном случае должен последовать созыв обеих палат парламента. В промежутках между сессиями, как известно, конституционные полномочия короля осуществляются от имени бельгийского народа советом министров.
Именно на этот принцип намерено опереться нынешнее правительство, единственное законно сформированное правительство, облеченное доверием палат, которые одобрили его волю защищать до конца, совместно с союзниками, независимость Бельгии и целостность ее территории от агрессии.
Правительство будет неуклонно выполнять свой долг.
Собравшись в Париже с согласия председателей обеих палат и государственных министров, которые могли быть опрошены, правительство, уверенное в том, что оно является выразителем национальной воли, полно решимости продолжать борьбу за освобождение страны.
Из числа молодежи, солдат бельгийских войск, находящихся во Франции и в Великобритании и ответивших на призыв правительства, будет создана новая армия. Она вступит в бой и будет сражаться бок о бок с армией союзников.
Бельгийцы, не пригодные к несению действительной военной службы, будут, с учетом их индивидуальных возможностей, направлены на службу гражданской мобилизации или на военное производство. Таким образом, все силы, которыми мы еще располагаем, мы поставили на службу делу, ставшему после нападения на нас Германии общим делом всех бельгийцев.
Начиная с сегодняшнего дня будут приняты необходимые меры для скорейшего осуществления вышеизложенных решений. Нужно дать немедленные и осязаемые подтверждения нашей солидарности с союзниками, уже давшими нам, в соответствии с принятыми обязательствами, свои гарантии.
Бельгийцы, нам выпали самые тяжелые испытания в нашей истории. Настало время вспомнить уроки доблести и чести, преподанные теми, кто сражался с 1914 по 1918 годы… Что бы ни случилось, мы будем достойными их.
«У королей тоже есть нервы», – писала одна немецкая газета.
28 мая Уинстон Черчилль информировал о создавшемся положении палату общин. О короле он говорил в очень умеренных выражениях. Черчилль призвал палату быть готовой к тяжелым и трудным дням. «Однако ничто, – сказал он далее, – не может освободить нас от нашего долга защиты дела всего мира, дела, которому мы служим». Сдержанный тон этой речи и высказываний английской прессы в отношении короля Леопольда вызывали удивление.
Среда, 29 мая. На завтраке у одного из своих друзей встретил Буллита. Он рассказал нам, что несколько дней назад король Леопольд обратился к нему с просьбой взять его детей под защиту Соединенных Штатов. Рузвельт согласился вызвать их в Вашингтон и обращаться с ними как с членами собственной семьи. Буллит сказал мне, что тон общественного мнения в Соединенных Штатах нарастает очень быстро. Америка шлет нам все, чем она располагает, у нее самой осталось лишь 150 истребителей и столько же бомбардировщиков. Она сейчас спешно строит их для нас. Президент США направил военные корабли в Лиссабон (возможно, для того, чтобы вывезти американских граждан, подумал я). Итальянский посол, по слухам, уже сжигает свои архивы. Муссолини отказался принять посла Соединенных Штатов. Г-н Сольвей, пришедший после окончания завтрака, подавлен «чудовищной позицией» бельгийского короля. Он не может найти ей объяснения.